Дуга большого круга - [62]
Старпом не может скрыть восхищения.
— Роман Николаевич, какой теплоход! Никак не думал, что мне придется на нем плавать.
Роман Николаевич согласен с ним, но говорит:
— Подождем хвалить. Как еще покажет себя в море.
Раздается команда: «Убрать трапы! На концах стоять!» Наконец-то! Заводской капитан подходит к телеграфу. Не оборачиваясь к рулевому, говорит:
— Лево немного! Отдать все концы!
Проходит минута напряженного молчания. С бака и кормы репродукторы сообщают: «Чисто!» Ручка телеграфа останавливается на делении «малый вперед». Первый ход! Судно вздрагивает, из трубы вылетают голубые кольца газа, «Киренск» медленно отваливает от причала.
Уже третий день проходят испытания. В море штормит. Высокие волны поднимаются вокруг теплохода. Ветер срывает гребешки, но «Киренск» идет, как по тихой воде. Отработала машина на разных режимах, «проутюжена» мерная миля, экономическая скорость семнадцать узлов — на одну десятую больше, чем предполагалось; отгрохотали отданные якоря, проверены все системы и приборы. Показатели везде высокие. Все работает отлично. Улыбается главный строитель.
— Как, Роман Николаевич?
Кое-где появляются веселые лица рабочих, уже сдавших свои «узлы». Хватили по стопке «сдаточного» спирта. Сдача судна… Настоящий праздник. Более года стоял он на стапелях, более года сотни людей жили, волновались, работали для него, и вот теперь их детище уходит с завода навсегда. Оперившийся орел покидает свое гнездо. Радостно и немного грустно. Правда, грустить долго нельзя. На стапелях уже заложен другой корпус, еще более мощный, еще более современный и красивый. Счастливого плавания, «Киренск»! Твое здоровье!
— Ну как, Роман Николаевич?
— Отлично, Олег Федорович.
— Еще суточки походим — и к дому? Серьезных замечаний, кажется, нет. Постоит на заводе денька три-четыре, выполним все ваши пожелания, и владейте. Сигар мне привезете с Кубы. Как премию за хорошую работу. Не забудете?
Далеко впереди виднеется белая точка.
— «Пассажир» топает с туристами, — говорит Роман Николаевич, опуская бинокль.
Судно быстро приближается. Вот оно уже на траверзе и можно прочесть название. «Дюнкерк». Идет под французским флагом. Видно, как пассажиры перешли на один борт, разглядывают «Киренск», машут платками, шляпами… Вахтенный офицер долго смотрит на теплоход в бинокль. На мостике «Дюнкерка» несколько человек. Показывают руками, о чем-то говорят. Суда расходятся на близком расстоянии.
— Хороший ходок, — говорит Роман.
Главный строитель хитро подмигивает:
— Может, погоняемся? Нам все равно куда идти. Туда или обратно. Принимайте командование.
— Сомневаюсь, что мы его догоним. «Пассажир» все же. Увидит, что мы замышляем, прибавит несколько оборотов и покажет кончик. Стоит ли конфузиться?
— Посмотрим. Он в годах, а мы новорожденные. Поворачивайте, давайте полный, самый полный ход. А я спущусь в машину. Попытка не пытка.
Заводской капитан уходит покурить в рубку. Роман Николаевич командует рулевому:
— Лево на борт!
«Киренск» описывает плавную кривую и ложится на параллельный курс с «французом». Тот уже успел уйти вперед не меньше чем на полмили. Роман Николаевич дает «самый полный вперед». Палуба под ногами начинает вибрировать сильнее, выхлопы из трубы чаще.
Стрелка тахометра дрожит, переходит на деление 105, потом на 115. Это уже значительно выше нормальных оборотов.
Проходит полчаса. «Киренск» заметно нагоняет «француза». Сначала никто не обращает внимания на увеличение хода. Судно на испытаниях. Но скоро вся палуба заполняется людьми. Поняли, чего хотят на мостике. Все с интересом смотрят на «Дюнкерк». Роман подворачивает поближе к нему. На «Дюнкерке» тоже заметили намерение советского теплохода. Пассажиры что-то возбужденно кричат. Вот один из них бросается на мостик. Жестикулирует, показывает штурману на «Киренск». Наверное, просит прибавить ход. Видно, как забурлила вода под винтом у французского лайнера. Там тоже прибавили ход, но «Киренск» явно нагоняет. Азарт охватывает стоящих на палубе. Люди поднимают головы, смотрят на капитана.
— Давай, давай! Жми, «Киренск»! — кричат болельщики.
Роман Николаевич всем телом наваливается на планширь. Хочется толкнуть теплоход вперед.
Тахометр показывает 118! Наверное, главный строитель наблюдает за состязанием из машинного иллюминатора и выжимает из двигателей все. «Киренск» неуклонно, минута за минутой, выходит вперед.
Слышно, как на «Дюнкерке» от возбуждения ревут туристы. На «Киренске» стоит сплошной крик. Последние метры — и «Киренск» обгонит «француза».
— Давай вперед! Готовь конец!
Матрос бежит на корму, разворачивает манильский швартов. Теперь уже нет сомнений, что «Киренск» идет быстрее. Туристы неистовствуют. Вахтенный штурман на «Дюнкерке» демонстративно отворачивается. Человек не любит, когда его обгоняют.
А тут еще шутники показывают с кормы «Киренска» конец манильского троса. Не очень учтиво, конечно.
Проходит еще минут сорок. «Француз» остался позади. На «Киренске» снова сбавляют обороты до нормальных. Роман передает командование заводскому капитану. Чудо что за судно! Возвращается из машины главный строитель. Он в одной рубашке, совершенно промокшей от пота.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».
Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.