- Или дерись или проси у Ритки прощения! - потребовал он.
- Хорошо, - сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные колени. Попрошу! Только отстаньте от меня все!
И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.
- Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был трусоват, - сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Кольку. - А, если бы он не испугался, ты бы дрался?
- Не знаю, - пожал плечами Колька. - Мне тоже было страшновато два раза переходить эту сваю, но, думаю, дрался бы. Главное, вниз не смотреть.
На другой день Мокренко, как и обещал, перед всем классом подошел к Ритке и пробормотал:
- Ты, того, Самойлова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком. Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.
Он стал было пятиться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:
- Мало! Еще!
Мокренко опасливо покосился на него и добавил, как первоклассник:
- Прости меня пожалуйста, Рита, я больше не буду!
- Этого достаточно? - Коля посмотрел на Ритку. Та кивнула.
- Извинения приняты! Можешь идти! - сказала она, и Мокренко поспешно ретировался.
А Самойлова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения синими глазами на Колю Егорова.
- Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!
- Гипноз, - скромно сказал Коля. - Обычный гипноз!