Дуэли. Самые яркие, самые трагические и самые нелепые - [71]

Этот самый Пепе родился в 1783 году. Он с честью служил во время наполеоновских войн и в 1820 году содействовал получению Неаполем конституции. Сделанный тогда главнокомандующим, он не мог бороться против превосходящих сил Австрии, которая двинула на Неаполь свои войска. Принужденный бежать, Пепе потом долго находился в изгнании, мечтая вновь вернуться на политическое поприще.

Так вот, в 1826 году Ламартин был вызван этим полковником на дуэль. С позиций современного человека, все это выглядит полным бредом. Ламартин написал: «Пойду искать в другом месте (прости, римская тень!) – Людей, а не людскую пыль…» (Je vais chercher ailleurs (pardonne, ombre romaine!) – Des hommes, et non pas de la poussiere humaine). И неаполитанский полковник обвинил поэта в том, что он сравнил гордых итальянцев с пылью. И делать было нечего: вызов был брошен, и дворянин обязан был дать оскорбленному сатисфакцию.

Дуэль состоялась 19 февраля 1826 года в саду посольства Франции в Риме. Она велась на шпагах, и Ламартин был ранен в руку. Когда он поправился, ему предложили место главного секретаря министерства иностранных дел, но Ламартин отказался, так как не разделял реакционных взглядов тогдашнего кабинета.

Дуэль между литераторами А.Ф. Жоховым и Е.И. Утиным

Эта дуэль в свое время возбудила большие толки в российском обществе, главным образом потому, что действующими лицами в ней были литераторы, то есть представители, казалось бы, самой что ни на есть мирной профессии. Точнее, оба участника этой дуэльной истории – адвокат и публицист Евгений Исаакович Утин и журналист Александр Федорович Жохов – были все же «среднего пошиба» дворянами, однако мировоззрения их (впрочем, как и поведение) отличались в значительной степени оттенком «разночинства».

В любом случае, дворянская составляющая не играла основной роли в их решении обратиться к дуэли. Причиной поединка послужила работа Утина: он защищал в суде интересы радикально настроенного молодого человека по фамилии Гончаров, который обвинялся в распространении прокламаций политического характера. А Жохов принадлежал к числу постоянных сотрудников «Санкт-Петербургских ведомостей», и он написал в газете ряд обвинительных статей против действий этого самого Гончарова. Утин, естественно, опровергал их и, в свою очередь, распространял мнение, будто эти публикации имеют влияние на суд и способствуют осуждению подсудимого. Кроме того, распространялась информация и о том, что сам Жохов занимается этим делом в «корыстных целях», поскольку имеет незаконную связь с женой обвиняемого и оговаривает его с целью устранения «конкурента».

За неделю до поединка Жохов прислал Утину, позволившему себе некоторые выражения, которые Жохов счел за личное для себя оскорбление, письмо, в котором потребовал объяснения по поводу распространяемых неблагоприятных слухов. В результате, как это обычно и бывает, «грязь» перевесила, и Утин получил вызов на дуэль, которая и состоялась 14 мая 1872 года.

Секундантами были: со стороны Утина – присяжный поверенный Сергей Михайлович Неклюдов и критик Виктор Петрович Буренин; со стороны Жохова – переводчик и журналист Эрнест Ватсон и Валентин де Роберти. Все эти лица также были причастны к литературе. Они приняли все меры к окончанию дела миром, но у них ничего не получилось.

По свидетельству секундантов, Жохов по дороге к месту дуэли был чересчур эмоционален. Говорили даже об истерике, ибо журналист то плакал, то смеялся. Затем бесконечно вмешивался в саму процедуру – перемерял шаги секундантов, отмерявших барьеры, игнорировал советы друзей. Это, конечно, не было прямым нарушением, но демонстрировало неподобающее статусу поведение дуэлянта. Плюс Жохов небрежно и бездумно отнесся к выбору одежды на поединок и принятию защитной позы: журналист демонстрировал и свою неосведомленность в основах этого ритуала. Он был одет в светлые брюки, открытый жилет, снял пальто перед поединком и не встал в положенную позу вполоборота к сопернику.

Его визави Утин, напротив, появился в черном пальто (это уменьшало точность прицеливания) и не подставил себя под пули, став к противнику боком.

В своем «Дневнике» журналист и издатель А.С. Суворин рассказывает:

«Жохов никогда не стрелял и не умел ни держать пистолета, ни становиться полуоборотом; хотя его перед дуэлью учили этому, но он ничего не исполнил и стал прямо, выставив весь корпус en face».

Эрнест Ватсон подбежал к нему и крикнул:

– Станьте же, Жохов, как следует!

Но тот не обратил на это никакого внимания. По слову «раз» Утин поднял пистолет по линии верно и умеючи, Жохов поднял его без правил, по своему соображению, как делает человек, отроду не обращавшийся с оружием.

Валентин де Роберти подошел к Утину и спросил не хочет ли он помириться.

– На месте? – переспросил Утин. – Теперь уже не время. Естественно, и Жохов на такой вопрос отвечал:

– Нет, не хочу.

В результате на поединке Жохов получил ранение в голову.

А.С. Суворин рассказывает:

«Только что миновал я Александровскую колонну, как встречается мне Буренин, на извозчике. Мы оба сошли с дрожек. Буренин был бледен, с измятым, расстроенным лицом.