Дуэль в Кабуле - [9]
Виткевич улыбнулся:
— И ты надеешься такой хитростью обмануть наших палачей! Нет, Винцент, не хитростью, но мужеством мы вооружимся! Пусть знают, что и мы умеем сражаться и умирать за родину, как гордые испанцы, как храбрые греки… Братья, пятьдесят дней назад подлые палачи удавили в Мадриде рыцаря народного Риего. Он умер за свободу, за отчизну. Славная смерть, славное бессмертие! Враги стоят друг против друга, братья: народы ищут свободы, тираны заковывают их в цепи. Слушайте!
Виткевич вынул из кармана небольшую книжку и начал читать стихи. Ян читал по-английски и, хотя товарищи его и не понимали слов, но он читал так, что строки Байрона звучали, как набат:
27 ноября ночью, под проливным дождем, «черные братья» собрались на горе в небольшой роще у западных стен костела. Янчевский назначил каждому, куда отнести и. куда подбросить прокламации. Один листок он прибил на главных дверях костела. Письмо директору гимназии вызвался подсунуть под дверь Сухоцкий. «Братья» крепко пожали руки друг другу, обнялись и молча, по одному спустились с холма в темный, спящий городок. Последним ушел Виткевич.
Утром 28 ноября Крожи переполошились… Обыватели, нашедшие в своих дворах, на ступенях, в щелях окон листки, читали и перечитывали их, показывали соседям, в изумлении качали головами.
Директор гимназии Девята, прочтя обращенное к нему письмо, растерялся. А тут еще сосед принес листок с обращением к юношеству. Директор, напуганный до смерти, приказал сыну переписать обе бумаги. Копии он с рапортом отослал в Вильно ректору университета, а подлинник представил в местный суд.
Доставленные в Вильно крамольные листки от ректора проследовали в следственную комиссию. Новосильцев тотчас же отрядил в Крожи членов комиссии Байкова и Ботвинко. В пути они перехватили письмо, которое один из служащих университета послал в Крожи к учителю Гурчину с предупреждением о едущих в Крожи следователях.
В Крожах Банков и Ботвинко принялись за дело с рвением. Им удалось дознаться, что «подметные письма» составлены и разбросаны учениками шестого класса Янчевским, Виткевичем, Сухоцким. Приведенные на допрос юноши не сумели скрыть от изощренных следователей, что состоят в тайном обществе «Черных братьев» и что «подметные письма» писаны Виткевичем.
Не тратя больше времени, следователи посадили в кибитки арестованных и отправились в Вильно.
Внимательно прочтя обращение к юношеству и письмо Девяте, Новосильцев вызвал к себе их автора.
Когда Виткевич был введен в кабинет, Новосильцев сказал ему на дурном польском языке:
— Я плохо знаю ваш язык, вы не знаете нашего?
— Будем говорить по-английски, — прервал его Виткевич. — Вы его знаете лучше меня!
— А вы тоже владеете языком Шекспира?
— И Байрона!
— Отлично! Английская речь точна и отчетлива, и мы, смею полагать, договоримся… Садитесь! Итак, вы призываете тень корсиканца, чтобы она воодушевила ваших соотечественников. Какое, однако же, трагическое заблуждение! Наполеон был злейшим врагом Польши. «Польша — труп, — говорил он. — Она не должна получить самостоятельного существования, я извлеку оттуда солдат, офицеров, продовольствие, фураж». И он обобрал ваше отечество до нитки, этот великий человек, вверг его в пучину бедствия. Вы не согласны?
Виткевич, сидевший прямо, со скрещенными на груди руками, с крепко сжатым ртом, смотрел в упор на пятидесятилетнего человека, плотного, неуклюжего, с красным лицом и сизым носом картофелевидной формы, с серыми, косыми, бегающими во все стороны глазами, с торчащими изо рта остатками зубов.
Услышав обращенный к нему вопрос, Ян сделал почти неприметное отрицательное движение головой и не промолвил ни слова.
— Вы не согласны. Наполеон дал Польше имя «герцогства Варшавского», и польские депутаты сказали, что это оскорбительно для польского народа. Наполеон прикрикнул на них, что дает много больше того, на что поляки могут рассчитывать. Ему не Польша нужна была, плевать ему было на нее. Ему нужен был трамплин для скачка на восток, и поляки сгоряча подставили ему свою спину….
Виткевич упрямо молчал. Новосильцев начинал раздражаться.
— Или вот еще вы написали: Иосиф, князь Понятовский… Какое заблуждение счесть национальным героем этого жалкого комедианта, этого бездарного генерала и никудышного политика.
— Вы негодяй, — сказал очень тихо, почти не разжимая зубов, Виткевич. — Вы не смеете оскорблять память последнего рыцаря Польши.
Новосильцев саркастически улыбнулся: входило в его расчеты заставить юношу потерять самообладание.
— Напрасно вы пытаетесь оскорбить меня, — сказал он дружелюбно. — Я много старше вас, и слова юнца не могут меня задеть. А вот вас мне искренне жаль! Ну что, в самом деле, вы тут нагородили?
Новосильцев взял со стола переписанное в его канцелярии на превосходной бумаге каллиграфическим почерком «обращение к юношеству».
— «Пожертвуем собой для завоевания свободы…» Очень красивые слова. А дела? Что вы можете сделать, вы — горстка юнцов? Благодарите бога, что ваши безумные замыслы остановлены в самом их начале, а не то и вас постигла бы участь Риего. Или вы хотите залить Польшу кровью, как залита Испания, погубить тысячи и тысячи обманутых громкими фразами юношей, толкнуть в пропасть вашу отчизну? Отвечайте же, если вы честный человек!
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.