Дуэль умов - [67]

Его душила бессильная ярость. Возвращаться и расстанавливать людей поздно. Значит, и на этом, втором, самолете им не суждено улететь… Но почему он прилетел так поздно? Почему не с севера? Скорее всего, ему пришлось сделать солидный крюк из-за новых позиций зенитной артиллерии. Возможно, он летел над долиной Роны, а потом взял курс на Шануан.

На этот раз самолет не стал кружить над полем, как в Виноне. Низко пролетев над ним, он сразу же повернул на север, к Англии. Очевидно, летчик опасался зенитной батареи, которая находилась поблизости, а может быть, экономил горючее, так как маршрут был намного длиннее.

Некоторое время люди стояли молча, как бы пытаясь осмыслить всю тяжесть постигшего их разочарования, а затем уныло побрели прочь. Мишель ругал себя последними словами за то, что не подождал до трех часов. Тогда он еще не подозревал, какую грубую ошибку допустил…

Вдруг тишину ночи прорезал окрик часового. Это произошло так неожиданно, что люди, мысли которых были далеки от действительности, в первый момент даже не поняли, в чем дело. Но в следующее мгновение все, как по команде, бросились бежать. К счастью, солдат тоже растерялся, и люди исчезли прежде, чем он успел принять решение.

Когда добрались до скотоводческой фермы, было около пяти часов. Здесь их накормили, и с рассветом они вернулись в Арль. В Арле решили задержаться еще на сутки, чтобы прослушать очередные передачи. По правде говоря, никто не верил, что самолет прилетит опять, но это была последняя лунная ночь, и Мишель решил все же подождать, просто так, на всякий случай, а скорее всего — для очистки совести. На следующий день группа разъехалась.

Карте, понимая, что на этот раз его нельзя упрекнуть в оплошности, во всем обвинял Мишеля. Убежденный, что Мишель — профан в подобных делах, он начал разрабатывать свой план. Карте считал, что сможет организовать все сам, если Лондон окажет ему содействие, а также даст радиста. Его соратники тем не менее не сходились с ним во взглядах. Поль и Марсак, которых поддерживало большинство членов организации, считали, что Карте, решив принимать самолет под самым носом врага, неоправданно рискует. Они вспомнили его прежние опрометчивые решения, в том числе случай в Виноне. Их недовольство достигло кульминационного пункта, когда Карте прямо заявил Мишелю, что питает неприязнь к англичанам и собирается работать с американцами. Этот разговор (в присутствии Поля) начался с того, что Карте обвинил Мишеля в последней неудаче. Тот в ответ припомнил ему случай в Виноне, а также решение запретить Арно работать в домах членов организации. Карте разъярился. Вытащив из кармана пачку банкнот на сумму свыше полумиллиона франков, он швырнул ее на стол и закричал:

— Вот ваша мерзкая британская субсидия. Делайте с ней что хотите. С меня довольно!

И здесь Мишель допустил, по его мнению, самую большую ошибку за время всей своей деятельности в движении Сопротивления. Первым его порывом было схватить деньги и заявить Карте, что он давно действует ему на нервы и что в такой помощи никто не нуждается. Это был прекрасный повод порвать с Карте и передать руководство Полю, разумеется, добившись вначале согласия Лондона. Но, к сожалению, он сдержался. Ему вспомнились слова начальника: «Это скорее дипломатический пост… Не допускайте распрей между своими людьми. Согласованность — основа всей работы». Действуя вопреки тому, что ему подсказывали инстинкт и интуиция, он стал уговаривать Карте взять деньги обратно. Тот, без сомнения, только и ждал этого. Сразу же после неприятной стычки Мишель уехал в Канн, а Карте со своим штабом остался в Арле. После отъезда Мишеля Поль, возмущенный поступком Карте, потребовал созыва своеобразного суда чести. Суд во главе с одним французским генералом решил, что поведение Карте несовместимо с пребыванием на таком посту. Но обо всем этом Мишель узнал позже.

Из Канна Мишель с Луизой сразу же выехали в Марсель, чтобы принять участие в совещании марсельского отделения движения Сопротивления.

При первой же встрече Мишеля с Оливье последний выразил сочувствие по поводу неудачи в Шануане.

— Как! Вы уже слышали об этом? — удивился Мишель.

— Конечно! И не только об этом… Я даже слышал, как вы добывали в Арле торт!

— О господи! — простонал Мишель. — Каким образом?

— Самый верный источник информации сейчас — это кафе на набережной.

— Не испытывайте моего терпения!

— Ну… — начал Оливье, — однажды я зашел к Оскару— он держит небольшое заведение на берегу бухты. Там было всего два посетителя: владелец быстроходного катера, который иногда выполняет кое-какие мои поручения, и с ним еще кто-то. Я стоял спиной к их столику — мы разговаривали с Оскаром у стойки — и случайно подслушал разговор. Рассказывал, владелец катера — «И знаешь, что он сделал потом?» — «Нет, а что?» — «Он пошел обратно в кондитерскую и сказал хозяйке: „Вы представляете, какой промах только что совершили?“» — «В чем дело? — забеспокоилась женщина. — Что я сделала?» — «Помните парочку, которая заходила сюда пять минут назад? Мужчина — брюнет в очках?» — «Да, помню». — «Вы не дали им торта?» — «Не дала». — «Ну, так знайте же, это был глава британской разведки!»