Дуэль с судьбой - [22]

— Он действительно расстроится, когда я покину его, — согласилась Ровена. — Но ведь это все равно должно было когда-нибудь случиться. — Она смущенно улыбнулась. — Я думала об этом… не потому что представляла себе, что могу… полюбить вас, а просто потому, что не могу оставить детей одних, без присмотра.

— Я и не жду от тебя этого, — согласился маркиз.

— Уверена… хотя никогда не говорила с ней об этом… что мисс Грэм, которая учит Гермиону, с радостью согласилась бы переехать в наш дом. Ее коттедж — очень маленький и слишком сырой, и от этого зимой несчастная женщина страдает ревматизмом.

— Тогда все очень просто, — сказал маркиз.

— А вы уверены, что… любите меня?

— Тебе действительно нужно, чтобы я ответил на этот глупый вопрос?

Но слова были сейчас лишними, маркиз снова поцеловал Ровену, и оба они снова оказались в огне пожара, который разгорался все сильнее. Девушке показалось, что пламя охватило ее целиком, сжигая ту, прежнюю Ровену, какой она была раньше. Но тут губы маркиза стали не такими требовательными, а скорее ласковыми и нежными.

— Ты такая юная, — тихо произнес он. — Я не хочу испугать тебя.

— Я… не боюсь, — сказала Ровена. — Это так… прекрасно… так сказочно. Вы уверены, что мы не спим и не видим все это во сне?

— Если спишь ты, значит, сплю и я. — Прижавшись щекой к щеке Ровены, маркиз продолжал: — Никогда не думал, что можно быть такой мягкой и нежной и в то же время так возбуждать меня, доводя почти до безумия. О, моя дорогая, сколько мне придется ждать, прежде чем мы сможем быть вместе?

— Вы не должны делать ничего такого, что могло бы вам повредить, — быстро произнесла Ровена, вспомнив о его недавнем состоянии. — Помните — вы будете еще какое-то время очень слабы. Берегите себя.

— Твоя любовь — самое чудодейственное лекарство, — рассмеялся маркиз.

— Это все… чудесно! Но любовь может утомить вас.

— Конечно же, утомит! — воскликнул маркиз. — Но это будет совсем другая усталость, которую, надеюсь, моя дорогая, ты найдешь весьма приятной.

Ровена не очень понимала, что он имеет в виду, но она была сейчас слишком счастлива, чтобы задавать вопросы.

Руки маркиза, сжимающие ее плечи, его губы рядом с ее губами — это было настоящим чудом, и Ровена не могла сейчас рассуждать здраво. Ей хотелось только, чтобы маркиз снова целовал ее, пробуждая в ней все эти чудесные чувства, которых она никогда не ожидала от себя, о существовании которых даже не подозревала.

Ровена со вздохом положила голову на плечо маркиза.

— Я хочу заботиться о вас, — призналась она. — Хотя вы окружены вниманием и заботой, мне кажется, что я нужна вам.

— Ты нужна мне, и на то есть тысяча разных причин, — сказал маркиз. — Больше всего я хочу сделать тебя своей, хочу, чтобы ты принадлежала лишь мне одному. Ты — часть меня, и невозможно думать о будущем, в котором тебя нет.

— Именно этого я хочу тоже… — призналась Ровена. — Но вы знали много красивых женщин. Уверена, что они были просто восхитительны. Предположим, через какое-то время я… надоем вам? Что будет тогда?

— Я уверен, что ты никогда мне не надоешь, — заверил ее маркиз. — Но что бы ни случилось, моя дорогая, я всегда буду заботиться о тебе, и ты никогда не пожалеешь о том, что подарила мне себя. — Поцеловав Ровену в лоб, маркиз продолжал: — А теперь, на случай, если твой отец вернется чуть раньше, мы должны обсудить наши планы. Я много думал об этом.

— О нас? — переспросила Ровена.

— Все мои мысли в последние несколько дней были только об этом. И мне кажется, Ровена, лучше всего будет сказать отцу, что я предложил тебе переехать в Лондон, чтобы стать там компаньонкой одной из моих родственниц.

Ровена вдруг застыла, словно скованная судорогой. Казалось, что тело ее, которое маркиз продолжал сжимать в своих объятиях, превратилось вдруг в камень. Затем она спросила голосом, который не узнавала сама;

— Что… что такое вы мне говорите?

— Я пытаюсь найти подходящее объяснение для твоего переезда в Лондон. Конечно, никакой родственницы не будет. У меня есть дом в Челси, чудесный маленький домик, и я подготовлю его к твоему приезду. Там будет двое слуг, чтобы исполнять все твои желания, и я обещаю тебе, что мы будем там восхитительно проводить время вместе всякий раз, как только я смогу вырваться.

Сделав над собой усилие, Ровена освободилась от объятий маркиза.

— Я… я по-прежнему… не понимаю, — срывающимся голосом произнесла она.

Маркиз посмотрел ей прямо в глаза, затем поднялся с дивана.

— Я не хотел обманывать тебя, — сказал он. — Я думал, ты все поняла.

— Я… я думала… — начала Ровена.

Пройдя через комнату, маркиз встал у окна, глядя на сад.

— Это оказалось труднее, чем я предполагал, — произнес он через несколько секунд. — Я забыл, как ты молода и невинна и в каком консервативном обществе мы живем.

По-прежнему сидя на диване, Ровена крепко сжала свои ставшие вдруг ледяными пальцы.

— Так вы… хотите сказать… что не любите меня?

— Нет, конечно же, нет, — воскликнул маркиз. — Клянусь, что люблю тебя, как никогда еще не любил ни одну женщину, но я не могу предложить тебе брак. Ты должна сама понять это, Ровена.

Маркиз говорил очень тихо, но Ровене показалось, что слова его эхом отражаются от стен небольшой комнаты.