Дуэль Пушкина - [37]
28 апреля последовало высочайшее разрешение на брак Пушкина. Шеф жандармов передал поэту следующее царское напутствие: «Его императорское величество… изволил выразить надежду, что Вы хорошо испытали себя перед тем, как предпринять такой шаг, и в своём сердце и в характере нашли качества, необходимые для того, чтобы составить счастье… женщины, столь достойной и привлекательной, как м-ль Гончарова»[302].
Приданое
Вопрос об имущественной стороне брака был не менее важен, чем высочайшее благословение. Мать невесты потребовала от жениха доказательств его материальной состоятельности. В письме Бенкендорфу Пушкин писал, что государь дал ему возможность «достойно жить своими трудами». Очевидно, в беседе с Гончаровой поэт прибегнул к тому же аргументу.
Милость самодержца была немаловажным, но не главным условием успеха литератора. Обеспечить средства к существованию могла лишь профессиональная литература, но в России такая литература только нарождалась. Усилия Пушкина сыграли в этом направлении весьма существенную роль. Первые издания поэта не принесли ему значительных средств. Гнедич заработал на издании «Кавказского пленника» 5 000 рублей, Пушкину же заплатил 500 рублей. Значительно лучше поэт распорядился с поэмой «Евгений Онегин». Публикация глав (по мере их написания) принесла ему 25 000 рублей. За первое отдельное издание поэмы Смирдин заплатил Пушкину 12 000 рублей, а за «Бориса Годунова» — 10 000 рублей[303]. Успех окрылил Пушкина. Материальное обеспечение любой молодой семьи зависело прежде всего от приданого. Пушкин мог рассчитывать на богатое приданое. Но жизнь не оправдала его расчётов. Будучи деликатным человеком, Александр Сергеевич заботился прежде всего о том, чтобы доказать Гончаровым свой альтруизм: «…о денежных средствах: я придаю этому мало значения»[304]. Избранный путь был не самым лучшим. Вопрос о приданом не был разрешён до помолвки, как того требовал обычай. Его обсуждение растянулось на много месяцев.
26 августа 1830 г. в доме Гончаровых был бал. На другой день мать невесты устроила поэту скандал. Н.И. Гончарова, писал поэт Вере Вяземской, «мне наговорила вещей, которых я по чести не мог стерпеть. Не знаю ещё, расстроилась ли моя женитьба, но повод для этого налицо, и я оставил дверь открытой настежь»[305].
Оскорблённый жених действовал решительно. В кратком письме он официально известил невесту, что она совершенно свободна от обязательств, налагаемых помолвкой: «Если Ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а Вы повиноваться, — я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить…»[306]
В письме к Плетнёву от 31 августа 1830 г. Пушкин откровенно писал, что подумывает о разрыве помолвки: «Дела будущей тёщи моей расстроены. Свадьба моя отлагается день ото дня далее. Между тем я хладею, думаю …о прелести холостой жизни»; «…если я и не несчастен, по крайней мере не счастлив»[307].
По-видимому, причиной ссоры Пушкина с тёщей была прежде всего неясность с устройством материальной стороны брака. Во второй половине мая 1830 г. Пушкин гостил у А.Н. Гончарова в Полотняном заводе. Богатый каменный дворец и парки Гончаровых произвели на него яркое впечатление. В июле 1830 г. Н.О. Пушкина писала дочери о беседе с сыном: «Он мне рассказал о великолепном имении старого Гончарова, он даёт за Наташей 300 крестьян в Нижнем, мать даёт 200 в Яропольцах»[308]. Со своей стороны, отец поэта согласился выделить сыну 200 душ в деревне Кистенёвка под Болдиным. 700 душ вполне могли обеспечить молодой семье приличную жизнь. Поэт мог творить, не заботясь о куске хлеба.
Очень скоро выяснилось, что у Гончаровых нет ни намерения, ни возможности выполнить свои обязательства. Дед Натальи А.Н. Гончаров имел 3450 крепостных душ, усадьбу в Москве, фабрики, обширные земли. Но он оставил после себя почти полтора миллиона рублей долгу[309].
Гончаров хотел дать в приданое за внучкой нижегородское имение Катунки. На долю села приходилась часть общего долга, равная 186 тыс. рублей, тогда как само село оценивалось в 112 тыс. рублей[310].
В апреле 1831 г. Пушкин сделал последнюю попытку получить приданое. Он предложил тестю, А.Н. Гончарову, вместо 300 обещанных душ дать ему доверенность на получение доходов с этих душ, но вместо денег выдать ему векселя на несколько сот тысяч рублей с тем, чтобы после смерти дарителя и объявления банкротства приобрести первоочередное право на обещанное в качестве приданого имение[311]. Однако через год А.Н. Гончаров умер, и план не был осуществлён. Пушкин поначалу надеялся, что А.Н. Гончаров выполнит свои обещания. Он известил главу семейства, что принуждён был задолжать. Теперь, писал Пушкин, «надежда моя на вас одних. От вас зависит решение судьбы моей»[312]. Ожидания оказались тщетными. Разорившийся богач не внял призывам Пушкина и, более того, пытался использовать имя и связи зятя для получения «временного вспомоществования» из казны. Не желая тратить наличных денег, глава семьи надумал продать никому не нужную медную статую Екатерины II, чтобы выручку передать молодой семье. Гончаровы потратили целый капитал на то, чтобы изготовить в Германии и перевезти в Россию тяжеловесную статую благодетельницы Екатерины II. Но в это время на трон взошёл Павел I, и Гончаровы не посмели установить статую перед своим дворцом. Скульптуру спрятали в подвал.
