Занявший ватиканский престол в 1958 году Иоанн XXIII не мог отрицать, что в мире происходят глубочайшие социальные изменения. Социалистический блок контролировал территорию от Берлина до Порт-Артура. В Латинской Америке и в Африке поднималось антиколониальное освободительное движение. Италию и Францию сотрясали бури социальных протестов широких народных масс. В курии поняли, что не признавать эти поразительные изменения в мире уже не выгодно и опасно. А Иоанна XXIII, казалось, и не нужно было убеждать в необходимости перемен. Выходец из крестьянской семьи, он до конца дней сохранил теплую связь с деревенскими друзьями и родственниками, вопреки традиции никого из них не возвел в кардинальское достоинство, не сделал графом. Новый папа пешком ходил по Риму, посещал рабочие районы (тогда еще трущобы), тюрьмы, больницы. «Никакой он не Зевс, не серафим, не египетский фараон, — писал Т. Бреза, — ходит по Ватикану, как священник по своему новому приходу… Завернул в столярную мастерскую, поблагодарил столяров за их работу при подготовке к конклаву. Выпил с ними вина. И это все без всяких церемоний, без плана, разработанного мастерами протокола… Он вызвал к себе графа Делла Торре, редактора «Оссерваторе Романо» и запретил ему употреблять применительно к своей особе торжественные обороты, столь характерные для предыдущей эпохи. И, значит, никаких «глубокочтимых уст», «вдохновленных слов», «высочайших поучений» и «преподобнейших шагов». Просто — «папа сказал», «папа сделал» и «папа пошел». Крестьянскому сыну, привязанному к своей деревне, которую он ежегодно навещал, даже будучи нунцием, патриархом, кардиналом, нравится его происхождение».
Крестьянский сын знал самые сокровенные людские желания — мир, труд, социальная защищенность, человеческое достоинство. Холодным дождем на разгоряченные головы натовских поджигателей войны лились слова нового папы: «Зачем тратить огромные ресурсы на подготовку войны, вместо того чтобы улучшить благосостояние всех, особенно беднейших классов?… Суд истории будет суров для тех, кто не сделает все возможное, для того чтобы отдалить от человечества угрозу войны». Смелые призывы «красного папы» к миру вызвали бешеную ненависть со стороны неофашистов и милитаристов. Они писали: «Ты хочешь спасти церковь и в качестве платы за это бросаешь нашу свободу. Политика не твоя задача, уходи с этого пути…».
Иоанн XXIII не свернул со своего пути. Историк М. Шейнман писал о папе: «Он считал, что церковь должна отказаться от анафем и проклятий, т. е. от того, что делали его предшественники… Когда во время работы первой сессии Вселенского собора в Ватикане были сделаны попытки со стороны части епископов толкнуть собор на путь антикоммунизма, папа отклонил эти попытки». Последовали и практические шаги: папа признал установленные Сталиным послевоенные границы Народной Польши, после мятежа 1956 года были нормализованы отношения с правительством Венгрии, было признано революционное правительство Кубы. Если бы не преждевременная смерть, быть может, следующим шагом папы была бы нормализация отношений с Советским Союзом и Русской Православной Церковью.
Иоанн XXIII повел и глубокие внутрицерковные реформы, именно он подготовил и открыл Второй Ватиканский Собор. Именно на нем был осуществлен окончательный отказ от феодальных методов церковной политики. Именно его заслуга в том, что сейчас католическая церковь говорит о толерантрости и миротворчестве, правах человека и необходимости социальных реформ. Папа подготовил условия для окончательной трансформации пресловутой инквизиции в Конгрегацию вероучения (это произошло через год после смерти папы). Папа впервые открыто признал ужасы бездушного капитализма («душу нашу наполняет глубокой горечью бесконечно печальное зрелище многочисленных тружеников многих стран и целых континентов, которые получают заработную плату, обрекающую их семью и их самих на недостойные человека жизненные условия»), признал, что церковь может конструктивно сотрудничать с правительствами разных политических режимов. Именно тогда в Ватикане стали говорить об идеальном режиме — «не социализм и не капитализм», «народный капитализм», «социализации» политических систем Запада, «концепции прав человека».
Не отказалась католическая церковь от идей Иоанна XXIII и сейчас. Не вызывает никакого сомнения, что католицизм, столкнувшись с «вызовами времени», модернизирует теологические теории. Иоанн Павел II в своих энцикликах не раз выражал опасения по поводу реальной угрозы возврата к тоталитаризму, понимая под тоталитаризмом столь нелюбимый им марксизм. С крушением СССР эта угроза для Ватикана ослабла, но все же не исчезла окончательно. Марксистские государства юго-восточной Азии, где католическая проповедь почти невозможна, имеют громадный экономический потенциал, в них проживает более четверти населения планеты. Сильны антиклерикальные тенденции в латиноамериканских государствах, контролируемых марксистскими правительствами. Однако, марксизм далеко не единственный «вызов времени». Признавая концепцию прав человека, католические богословы «играют на опережение» против весьма сильных внутрицерковных идеологов либерального христианства, христианского социализма, теологии «освобождения» и «черной» теологии, «женской» теологии. Признание базовых либеральных ценностей выводит католицизм из под удара критики светских гуманистов и атеистов.
