Казалось, не будет конца отпрыскам самых знатных и богатых семей, занимавшим столетие престол в Ватикане: граф Мастаи-Ферретти (Пий IX), граф Печчи (Лев XIII), аристократ делла Кьеза (Бенедикт XV), буржуа Ратти (Пий XI), аристократ Пачелли (Пий XII)… Трое последних — последовательные и радикальные противники Советской России, маститые антикоммунисты, четверть столетия потворствовашие итальянскому фашизму и ублажавшие германский национал-социализм. Бенедикт XV в своей антироссийской политике делал ставку на львовского митрополита Андрея Шептицкого, главу националистической украинской униатской церкви (той самой, где обретается Кэти Чумаченко-Ющенко, сначала сотрудница рейгановских спецслужб, а теперь благоверная киевского поставщика оружия боевикам Саакашвили), самым тесным образом сотрудничествовавшего с гитлеровцами. Договорившись с правительством Керенского, Шептицкий в 1917 году покрыл Петроград и Москву сетью открытых и тайных молелен униатов, вербуя потерявшую политические ориентиры и совесть русскую буржуазную интеллигенцию. Октябрьская революция внесла легкие коррективы в далеко идущие планы Шептицкого, выслав его из России. Папе Бенедикту пришлось делать ставку на польских епископов, которые рассылали по городам и весям призывы о помощи в деле защиты от большевиков («Все польские кардиналы, архиепископы и епископы обратились с воззванием к католическому епископату всего мира за помощью, характеризуя нас как антихристов», — писал в 1920 Ф.Э.Дзержинский). Одновременно в канцелярии Бенедикта под покровом глубокой тайны разрабатывался план спасения бывшего русского императора и его семьи.
Сменивший Бенедикта XV на папском престоле Пий XI также не собирался мириться с самим фактом существования Советской России. Когда израненная Гражданской войной и интервенцией страна на Генуэзской конференции сделала попытку войти в тогдашний «евросоюз», Пий XI выступил с меморандумом, радикализм которого удивил даже многих белоэмигрантов: «В исторический час, когда обсуждается вопрос о том, чтобы вновь допустить Россию в семью цивилизованных народов, святой престол выражает пожелание об ограждении в России интересов религии, являющейся основой истинной цивилизации». Слог-то какой! Стоит лишь заменить «религию» на «права человека» и хоть сейчас на подпись Бжезинскому и Райс. Именно Пий XI создал в Риме институт «Руссикум», учебное заведение для подготовки униатов-миссионеров — якобы «моста» от православия к католицизму. «Обращением его (имелось в виду белорусского и украинского населения. — К.Е.) в восточный обряд (униатство) при посредничестве людей «с русскими убеждениями», преследуется цель создания центра для будущего проникновения вглубь России». И опять как в воду глядел — и украинцы сейчас подвергаются духовному натиску, и в нашей стране не убавилось людей «с русскими убеждениями»…
Впрочем, последних в те времена держали строго, приходилось надеяться на внешнюю силу. В 1930 Пий распространил письмо, в котором фактически призывал к новому крестовому походу против Советской России. Еще бы: в России, де, творятся «ужасные и святотатственные деяния против Бога и души», дети подстрекаются доносить на родителей, под угрозой лишения карточек на хлеб заставляют подписывать отречение от религии. Забавно, что конец 20-х годов — время принятия декларации митрополита Сергия и нормализации отношений церкви и государства. Где был сей «русофил» в 1918 году, когда действительно был развязан троцкистский террор против духовенства? А в 1937 году папа писал: «Мы взываем к ней (Пресвятой Деве. — К.Е.), чтобы она поставила преграду новым заблуждениям, прежде всего — коммунизму. Во время крестовых походов (!) народы всей Европы объединились в единой молитве. Нужно бы было и теперь во всем мире… осуществить то же самое».
Правда, Пий XI критиковал и Муссолини с Гитлером, не нравилось обожествление последнего, удручали антисемитские нападки на христианство и Библию, но все же у понтифика до последнего не было «более сокровенного желания, чем восстановить подлинный мир между церковью и государством в Германии».
Понтификат Пия XII пришелся на годы Второй Мировой войны. Для него первое в мире социалистическое государство было достойно создания «христианского фронта сопротивления» последнему. Уже шла война с Польшей и Францией, а папа все видел причину страданий европейцев в «заблуждениях антихристианского движения», «безбожном коммунизме». В декабре 39-го Пий обратился к воюющим народам с призывом «положить конец этой братоубийственной войне, объединить все свои усилия в борьбе против общего врага — атеизма» (читай — СССР). И даже осенью 43-го, когда реальностью стал великий исход нацистских полчищ с российской земли, германский посол при Ватикане с удовлетворением докладывал в Берлин: «Вражда к большевизму составляет фундаментальную основу внешней политики Ватикана. Все, что служит борьбе против большевизма, хорошо принимается курией. Альянс англо-американцев с Советским Союзом ему кажется отвратительным… она (курия — К.Е.) видит в сильной Германии важнейший барьер против Советской России». В 45-ом пришлось отказаться от столь воинственных сентеций. Но стоило Черчиллю произнести фултоновскую речь, Пий издал декрет о запрете католикам вступать в компартии, читать и распространять коммунистическую печать. Коммунисты автоматически отлучались от церкви.
