Дубровицы - [13]

Императрица Елизавета Петровна вспомнила о внуке воспитателя своего отца, вернула его из дальних городов и в 1753 году назначила московским генерал- губернатором с чином тайного советника. Для престижа рода высокий ранг владельца Дубровиц, наверное, немалая заслуга. Но москвичам С. А. Голицын не запомнился, и его имя прочно забыто. За пять лет управления первопрестольной князь не оставил ни плохой, ни доброй памяти.

Вспоминаются по этому поводу строки державинской «Оды на знатность»:

Дворянство взводят в степень –

Заслуга, честь и добродетель,

Не гербы предков, блеску тень,

Дворянства истина содетель.

И в более поздние времена среди сменявших друг друга поколений дубровицкой ветви Голицыных, пожалуй, не было ни одного первостепенного или даже второстепенного исторического деятеля. Словно потомков князя Бориса Алексеевича имел в виду Г. Р. Державин, когда писал:

Но в росском множестве дворян

Герои славнее бывали…

В соседнем с Дубровицами Лемешове строится по заказу московского генерал-губернатора новая кирпичная церковь. Она занимает место деревянного Ильинского храма, который, если помните, был перенесен сюда из усадьбы Б. А. Голицына. В письменных источниках о Лемешове упоминается одновременно с Дубровицами в 1627 году. В ту пору Лемешово значилось деревней, где было всего четыре двора. Судя по описи, через двадцать лет к ним прибавилось еще шесть. Сперва деревня называлась иначе – Олешкова или Алешкова, йотом была известна как Млешово, и только к концу XVII столетия писцы остановились на современном варианте. В Окладных книгах за 1704 год записано таким образом: «за князем Борисом Алексеевичем село Лемешово, что была деревня Алешкова, а в селе крестьян 15 дворов, в иих 70 человек…»

Кирпичная лемешовская церковь, поставленная на высоком берегу Пахры, удачно вписалась в окрестный пейзаж. Ее скромная архитектура не претендует на соперничество с творением Петровской эпохи в Дубровицах, она привлекательна своей простотой. План сооружения характерен для елизаветинского времени – квадратное основное помещение перекрыто высоким, напоминающим купол, граненым сводом и дополнено прямоугольными помещениями алтаря и притвора. С запада вплотную примыкает приземистая колокольня, которая придает определенное своеобразие силуэту памятника. Плоские фасады оживляют скромные белокаменные вставки в виде угловых пилястр, ленточных наличников и профильных карнизов (эта отделка частично закрыта поздними пристройками). Больше фантазии зодчие вложили в завершение храма, поставив на свод крохотный вычурный барабан и главу, будто приплюснутую сверху невидимой тяжестью.

При подъезде к Дубровицам со стороны Подольска удаленная лемешовская церковь привлечет внимание лишь на короткое время. Взгляд невольно вернется к сверкающей прямо по курсу золотой короне белокаменного дубровицкого столпа.

Рядом со Знаменской церковью усадебный дворец. Он выстроен несколько позже – в середине XVIII века и потом неоднократно перестраивался. Архитектуру дворца некоторые ценители классицизма называли «нелогичной» и даже «курьезной». С точки зрения строгости стиля им казались чрезмерно грузными фронтоны над южными боковыми выступами – ризалитами, а над северными, напротив, весьма легковесными. Конструктивно неоправданной казалась иным несколько завышенная центральная часть здания с полуциркульными окнами под карнизом. Все это нередко рассматривалось вне строительной истории сооружения. Некоторые ревнители классицизма усматривали даже «неумение мастера справиться со всеми сложностями композиции». Однако при более объективном анализе неизбежно следует вывод, что отступление от привычной для классицизма строгой и ясной планировки допущено не случайно. Все дело в том, что в основе дворца было сохранено построенное, очевидно, при С. А. Голицыне здание в стиле барокко. Его центральная часть первоначально не была завышена, с боков же имелись характерные для барокко ризалиты, которые позже надстроили классическими фронтонами.

Сохранились до наших дней возведенные в соответствии с замыслом середины XVIII столетия каменные флигели, которые располагались относительно главного дома на диагональных осях. Утрачен лишь один из четырех флигелей – северо-восточный. Зато хорошо сохранившийся северо-западный флигель дает неплохое представление об изначальной архитектуре дома. Во вкусе елизаветинского времени этот флигель оформлен парными пилястрами, а его окна – ленточными наличниками, позволяющими довольно точно датировать постройку 1750-ми годами.

Флигель состоит из двух одинаковых по величине палат, разделенных сенямн. На западном фасаде, невидимом со стороны дома, исчезли окна с барочным декором, появился новый дверной проем и была пристроена терраса, а вход с южной стороны закрыл деревянный тамбур. Раньше в этом флигеле находилась квартира управляющего усадьбой. Образующие парадный двор одноэтажные южные флигели, возведенные также при С. А. Голицыне, были основательно перестроены в конце XVIII века, получив тогда отделку в стиле классицизма.

К елизаветинским временам относится и устройство в Дубровицах французского парка, ныне почти утратившего признаки регулярности. Парк занимал участок к западу от дворца, в конце его были построены служебные корпуса. Знаменский храм в этот период ни в ремонте, ни в переделках не нуждался. Владелец Дубровиц ограничивался лишь ежегодными указаниями мажордому Татаринову «О довольствии священника Иоанна Семенова».