Дубровицы - [11]

Приняв эту гипотезу, следовало бы считать, что все работы по созданию интерьера Знаменского храма артель выполнила всего за полгода, которые оставались до освящения храма. Бывали, правда, случаи, когда отделка храмов прерывалась для церемонии освящения и потом снова возобновлялась. Но в данном случае этот вариант представляется маловероятным. Очевидно, что лепнина дубровицкой церкви была выполнена раньше, еще до приезда Джеми, Квадро, Филари, Руско и Фонтаны в Москву. Но кем?

Последние открытия реставраторов интерьера церкви позволяют утверждать, что рельефы были выполнены одновременно с возведением храма и наружным убранством, то есть еще до наступления XVIII столетия. Если так, то следует вспомнить уже забытую порядком гипотезу, высказанную большим знатоком русской скульптуры Н. Н. Врангелем в начале нашего столетия. Он считал автором дубровицких рельефов не итальянцев, а работавшего в России с 1697 года южнонемецкого скульптора Конрада Оснера (1669-1747). О его раннем, московском, периоде творчества известно мало, но в Петербурге сохранилась бесспорная работа этого мастера – рельеф на Петровских воротах Петропавловской крепости, выполненный в 1708 году. Врангель приписывал Оснеру и чрезвычайно близкие к дубровицким рельефы монастырского Богоявленского собора в Москве.

Но чем объяснить долгий разрыв между завершением строительства и освящением храма в Дубровицах? Возможно, задержка была вызвана не медлительностью мастеров, а намерениями самого заказчика. Очевидно, что Б. А. Голицын упорно добивался приезда в Дубровицы самого Петра I. Поводом для этого могло быть в то время только освящение необычного храма. Но прежде надо было получить разрешение на это патриарха Адриана. Добиться этого Б. А. Голицыну не удалось при всей его огромной власти. Адриан, ярый противник петровских реформ, был непримирим и ко всем проявлениям католицизма.

Последние свои дни патриарх провел в фактической ссылке в захудалом Перервинском монастыре, где и умер в 1700 году. После его смерти Петр реформировал управление церковью. Патриарший сан был упразднен, а вместо него учреждена должность местоблюстителя патриаршего престола, на которую царь мог назначать наиболее преданных церковных иерархов. После долгих колебаний Петр I утвердил местоблюстителем рязанского митрополита Стефана Яворского, человека, который был в близких отношениях с Б. А. Голицыным.

Стефан получил образование в Киевской духовной академии, где позднее преподавал богословие. Петр, услышав одну из его проповедей, пригласил Яворского заведовать Московской духовной академией. Он содействовал избранию Стефана в митрополиты, а всего два года спустя поставил его во главе русской церкви. Б. А. Голицын, несомненно, находил общий язык со Стефаном в религиозных вопросах. По-европейски образованного церковного владыку не удивляли мировоззрение вельможи, его тяга к иноземцам. Стефан, судя по его богословским трудам, и сам был склонен к католической трактовке некоторых библейских сюжетов, и потому не могли его удивить архитектурные причуды Голицына, вызывавшие порицание покойного Адриана.

Сразу после утверждения Стефана Яворского местоблюстителем Петр не имел возможности выехать в Дубровицы. В 1702 и 1703 годах он почти не бывал в Москве. До октября 1702 года шла усиленная подготовка к штурму шведской крепости Нотебург (переименованной после того в «ключ-город» Шлиссельбург), а 1 мая была взята другая шведская крепость Ниешанц. 16 мая в устье Невы заложили Петропавловскую крепость, и все лето Петр провел на ее строительстве. Осенью на земляных бастионах установили орудия, и Петр I отправился в Москву.

Зимой 1704 года Б. А. Голицын, Петр I в сопровождении свиты и Стефан Яворский отправились в Дубровицы. Итак, новый храм «таким образом приведенный к концу и от толь именитого созидателя всяким благолепием и утварью снабденный, 1704 года, февраля 11 дня, в пятницу, при высочайшем присутствии государя Петра Великого и благоверного государя царевича и великого князя Алексея Петровича, знатнейших духовных и светских особ, освящен первосвященней* шнм митрополитом Стефаном Яворским».

В Дубровицах народу собралось много. «…По высочайшему соизволению, все как окрестные всякого чина и состояния, так и на 50 верст разстоянием от Дубровин вокруг находящиеся жители приглашены были для соторжествования и с удовольствием через 7 дней торжества сделано было угощение…»

Прямо из Дубровиц 18 февраля 1704 года, как сообщает в своем дневнике окольничий И. А. Желябужский, «государь изволил идти в Петербурх».

Вопреки поздним преданиям, Петр I никогда больше не был в Дубровицах. Шла война со Швецией, строился Петербург, и царь редко бывал в старой столице. А сам владелец Дубровиц, уже не имея сил и желания сопровождать бывшего питомца, погрузился в домашние заботы. Утратив прежнюю власть, он люто запил, и с тех пор не интересовал ни новоиспеченную придворную знать, ни иностранных послов.

При освящении Знаменского храма в Дубровицах Петр I и престарелый владелец усадьбы в последний раз стояли вместе на ярусных деревянных хорах. «Трудно представить себе что-либо очаровательнее этого итальянского Louis XIV,- описывал эти хоры поднявшийся на них в 1910 году Сергей Маковский,-этих сочных, бесконечно-разнообразных завитков, бантов, цветочных и фруктовых гирлянд, кронштейнов, балюстрад и кистей, нависших наподобие сталактитов из густого сплетения виноградных и дубовых листьев. Изысканное богатство этих трехъярусных хоров, охватывающих полукругом стены притвора, изумительная резьба, обрамляющая образа иконостаса – шедевры, каких мало».