Дубовая Гряда - [55]

Ребята молчали, Зина всхлипывала, Микола, уткнувшись лицом в ладони, сидел за столом. А мать стояла рядом и гладила сына по голове. Вдруг Микола встал, нервно перебрал стопку пластинок, завел патефон, и послышалась любимая песня Лиды:

Меж высоких хлебов затерялося

Небогатое наше село.

Горе-горькое по свету шлялося

И на нас невзначай набрело…

Песня окончилась, но Микола опять поставил иголку на край той же пластинки и низко опустил голову, чтобы никто не видел его слез. Володя потихоньку велел Ивану сменить на посту Мишу, а остальным предложил ложиться спать, чтобы завтра пораньше отправиться к железной дороге.

Не спалось ему в эту ночь. То ли потому, что слышал, как вздыхала и оплакивала Лиду его мать, то ли просто очень разволновался. На всю деревню было лишь две собаки, но обе лаяли не переставая. Несколько раз юноша выходил на темную улицу, где продолжало светиться окно в избе Миколы. Хотел зайти к другу, даже в окно заглянул и увидел, как на припечке то гаснет, то опять вспыхивает смолистое полено. А Микола дремлет перед открытым патефоном. Ну что ж, не надо ему мешать…

Вернулся домой, разделся, лег, только успел задремать, как в окно постучали. Чуть светало. Мать уже успела встать, собиралась идти доить корову. В сенях послышались голоса: какая-то женщина сказала, что видела немцев возле колодца. Она успела предупредить об этом Мишу, тот разбудил Зину, а сам вместе с Сашей отправился в дубняк.

Володя вскочил с кровати, и в эту минуту в избу вбежали Зина, Толик и Микола. Следом за ними явился Федор.

— Пойдем огородами, — сказал командир, — нужно Ивана захватить. А потом в дубняк, Саша и Миша уже там.

Вышли на улицу, и Володя вскрикнул:

— Нас окружают!

В синем сумраке было видно, как за садами цепочкой бегут гитлеровцы. В конце деревни, где находился Иван, послышался одиночный выстрел, а за ним две автоматные очереди. Хлопцы побежали к дубняку. Но и оттуда доносилась пулеметная стрельба. Мимо ребят промчалась лошадь.

— Дядьку Рыгора убили… Попробуем прорваться на ту сторону деревни, — сказал Володя и перебежал улицу. — Зина, иди домой. Спрячь винтовку, переоденься. Деревня окружена, мы попытаемся пробиться.

Девушка заколебалась.

— Приказываю! — сердито повысил голос командир.

— Не пойду…

— Приказываю, слышишь? Иди! — поднял он автомат.

Никогда еще Зина не видела Володю таким злым и даже испугалась. Заплакав, она побежала к своему дому.

А хлопцы, пригнувшись, помчались к гумну, чтобы оттуда прорваться на болото. Однако не успели пробежать и двух десятков метров, как из вишняка появились гитлеровцы и с криками: «Хальт! Хальт!» — бросились за ними. Федя с тяжелым пулеметом отстал, и командир испугался, как бы парня не схватили. Повернувшись, Володя выпустил в фашистов длинную очередь. Те сразу залегли. Но темный пиджак Федора был отличной мишенью для немцев. Вражеская пуля отсекла два пальца на левой руке парня. Сбросив пиджак, он свернул на межу, заросшую вишняком, и вдруг почувствовал, как пулей обожгло ногу. А в следующее мгновение перед глазами сверкнули искры, и пулемет отбросило в сторону. Федя попытался подняться, но тут же обожгло и вторую ногу.

Володя с группой ребят успели добраться до кустов и видели, как Федя упал. Сразу наступила тишина. Пробежав по болоту, хлопцы остановились. Спустя некоторое время к ним приполз и Федор. Обе ноги его оказались простреленными выше колен. Пулемет был разбит вдребезги, кожух отсечен, словно огнем перерезан шток. Сняв с себя нижнюю рубашку, Володя разорвал ее и перевязал парню раны. Он все еще волновался за судьбу остальных партизан.

В десятом часу утра гитлеровцы ушли из Дубовой Гряды, захватив с собой несколько мужчин. И только ребята подняли Федора, чтобы перенести его в деревню, как засвистели снаряды и начали рваться в саду и на болоте.

— Отход прикрывают… Что же это за немцы? Я таких еще не видел. Все в касках, на винтовках штыки, и даже артиллерия есть, — вслух гадал командир.

Вскоре стрельба утихла. Гитлеровцы перевалили через пригорок и исчезли. По дороге в деревню возвращались отпущенные мужчины. Можно было выходить из укрытия.

Зина поступила так, как велел Володя. Стоявший на посту Иван, увидев немцев, выстрелом поднял тревогу, потом забился в чей-то хлев да и просидел там весь бой.

В этом бою погибли отставшие от группы Саша и Миша.

Похоронив друзей, партизаны выехали в лагерь.

Солнце заходило за синюю тучу, нависшую над небосклоном. Поднимался ветер. В Алесе печально раскачивались и поскрипывали старые придорожные ольхи.

17

Незаметно отцвели сады. Еще более сиротливо выглядели теперь пепелища сгоревших деревень, прятавшиеся до этого в буйной кипени цветения. Все птицы уселись в гнезда, только изредка просчитает годы кукушка да на рассвете защелкает соловей. Отряд жил как обычно, пополнялся новыми силами, продолжал расти.

Недавно разведчики выяснили, что в Слободе размещен немецкий полк под командованием старшего брата бывшего сельскохозяйственного коменданта фон Шпрейка. Командир полка отличился в боях под Харьковом и получил месячный отпуск. Вот и решил отомстить партизанам за брата, разработав собственную тактику борьбы с ними, позволявшую без потерь уничтожать «бандитов». Нужно сказать, что тактика оправдывала себя. Кроме убитых в Дубовой Гряде подрывников, на счету Шпрейка было еще человек двадцать. А заключалась тактика в том, что ночью он приводил полк к определенной деревне в партизанской зоне и окружал ее. Когда жители просыпались и, как обычно, шли к колодцам по воду, несколько солдат появлялись на улице и тут же исчезали. Люди сразу поднимали тревогу, партизаны спешили в более укрытые места, а именно там и ожидали их гитлеровские пулеметчики.