Дублер - [3]

– Ага, спасибо… Чтобы по «репе» получить за не фиг делать?!

– Не дрейфь, не получишь. Еще никто не получил. Главное, вести себя разумно. Сразу подними руки, пусть напавший на тебя забирает все. А на выходе мы его сделаем. На мой взгляд, пять минут не переживаний, а так, легкого испуга, лучше зоны, согласен?

– Да как сказать…

– Хватит ныть. Так. В девять утра у меня. Не проспи. Не придешь – извини. И еще один важный момент – само собой, никому.

– Могли бы и не напоминать. Я не идиот.

– Напомню на всякий случай. Когда поймаем того, кто бомбил по подъездам, если, конечно, тебя выпасут, ты должен громко возмущаться бандитским беспределом, орать что являешься невинной жертвой преступности и жаждешь правосудия. Кошелек ты нашел на улице, хотел оставить себе как сувенир, а какая-то сволочь его отобрала. Сегодня ты в милиции не был, да и вообще не знаешь, что такое милиция. Кстати, имей в виду, у грабителя с собой фонарик, человек в лицо «терпилам» светит и опускает их, так что посматривай, у кого из вашей публики фонарик при себе. Ну, и ножик, само собой… Все, мой юный друг. Вопросы есть?

Никита опять шмыгнул носом.

– А если… Ну, если не выйдет ничего? В смысле, не пойдет он за мной? Что с травкой?

– А это от тебя, Никитушка, зависит. Ты уж постарайся, чтобы пошел. Ибо материальчик – вот он. В любой момент штампануть можно. У меня он останется. Ты что-то имеешь против? Ну, извини… Мы тебе пакетик в карман не совали, то есть все по совести, сам виноват. А виноват – отвечай. Все, свободен.

Никита нерешительно поднялся и, едва слышно пробормотав: «До свиданья», – покинул кабинет.

Валера спрятал материал в стол, довольно потер руки, достал из сейфа приготовленные купюры и еще раз их пересчитал. Пять тысяч зеленых крокодильчиков. Должны, просто обязаны рыбки клюнуть на такую наживку. Считай, новая «шестерка».

Доллары были изготовлены на загляденье качественно, если не вглядываться – лопухнешься. Выдавал подделку немного смазанный президент, словно картинка на экране телевизора с плохой резкостью. А так все чин-чинарем. Изъяли денежки у товарища, совершенно внаглую торговавшего фальшивой продукцией у обменника. Товарища отправили отдыхать, а бумажки до суда остались в сейфе Любимова.

Валера открыл бортовой журнал-блокнотик и старательно переписал в него номера купюр. Так на всякий случай. Если попавшийся на крючок гражданин станет утверждать, будто только что нашел кошелек в подъезде.

Закончив работу, Валера вернул баксы в сейф и вышел из кабинета, направившись в соседнюю комнату, к Олегу.

Наставник вдохновенно барабанил на машинке. Валера в двух словах рассказал про Никиту и планируемую на завтра акцию.

– Это где ж тебя, Валерочка, дружок, научили людей на компромате держать? В школе милиции такую дисциплину, кажется, не преподают. Там предлагают идейную основу.

– В кино про Жеглова увидел. Там кошелек, тут коробок.

– Волшебная сила искусства называется. Ладно, если в кино, тогда спорить не с чем.

– Ну что, подсобишь?

– Схожу, конечно, прогуляюсь. Но не шибко губу раскатывай. Никита не дурачок в такие темы вписываться.

– Я и не раскатываю. Но другого выхода у нас все равно нет.

– Работа ради работы – это фикция, но ты прав, лучше делать хоть что-то. Где-нибудь да зацепимся. Во сколько завтра?

– В семь вечера.

– Черт, опять возникнут семейные вопросы. Не мог пораньше «стрелку» забить?

– Он придет утром за «бабками», можно переиграть.

– Переиграй. Часиков на пять. Хотя ладно, пусть побольше на рынке семафорит. Светка перебесится, нельзя ее баловать.

Двор, где жил Никита, являлся типичным архитектурным ансамблем эпохи позднего застоя. Длинный зигзагообразный панельный дом-«корабль», протянувшийся почти на километр; помойка, огороженная кирпичной кладкой; детский садик неподалеку, утопающий в зеленых насаждениях; традиционная трансформаторная будка. Вдоль дома – асфальтовая дорожка, превращенная транспортом и непогодой в полигон для испытания танков. Припаркованные машины – раздолье для автомобильных воров и угонщиков и, конечно, головная боль для милиции. Болтающие на лавочках старушки, играющие в траве дети, спешащие домой работяги…

Олег с Валерой выбрали для наблюдения место, вполне отвечающее требованиям конспирации и в то же время комфортное. Они заняли скамейку в кустах, на которой обычно собирались местные пьяницы или обиженные жизнью личности, чтобы заглушить тоску бутылкой-другой. Подъезд Никиты располагался метрах в тридцати и отлично просматривался, зато увидеть засаду мешали густые зеленые насаждения. Оперы пришли сюда минут за сорок до намеченной операции, прогнали сидящего на скамейке бомжа и встали на боевое дежурство. Днем Валера пару раз заходил на Поле Дураков убедиться, что Никита не увиливает от взятых на себя обязательств. Никита не увиливал, усердно тусуясь в группе подростков и вдохновенно сверкая валютой.

Олег достал сигареты и взглянул на часы.

– Я вот чего думаю… Надо было людей побольше взять. А то начнется беготня…

– Все равно некого. Валентин с ночи, дома халявит, а Игорюха – на заявах.

– Участковых можно было напрячь.

– Сам же говорил, что кроме тебя никому верить нельзя.