Дубина антинародной войны - [4]

Некоторые партизанские отряды сжигали сразу по несколько населенных пунктов, как например, комиссар Фролов вместе со своими партизанами, действовавший в Витебской области. В апреле 1943 г. они превратили в пепел множество деревень, расстреляли 'мирных жителей и других партизан'. И это было далеко не исключение. Еще более бесцеремонно обращались партизаны с польским населением на территории нынешней Западной Белоруссии, поскольку поляки вообще считались антисоветчиками. Партизаны убивали поляков целыми семьями, сжигали их дома только по подозрению в поддержке польского подполья. Многие поляки в панике покидали свои дома и бежали в города. В этих районах свои 'снабженческие операции' партизаны проводили преимущественно среди польских крестьян.

Большой проблемой среди партизан было пьянство. Они часто напивались и совершали насилие, как правило, над гражданским населением, часто пострадавшими оказывались их же товарищи по оружию. Алкоголь они добывали у крестьян. Зачастую они реквизировали лошадей, овец, крупный рогатый скот, одежду и хозяйственную утварь, затем сбывали все это в других поселениях, чтобы на вырученные деньги выменять или купить алкоголь.

Часть преступлений надо отнести на счет Москвы. Так, летом 1943 г. партизаны спровоцировали локальную войну с польской 'Армией Крайовы' на западе Белоруссии. Ранее поляки предложили совместную борьбу против немецких оккупантов, а также против бандитов и грабителей. Начались переговоры. Однако в июне 1943 г. Пономаренко приказал прекратить переговоры и незаметно ликвидировать ведущих участников сопротивления или передать их немцам: 'В выборе средств можете не стесняться. Операцию нужно провести это широко и гладко'.

В августе 1943 г. начались первые крупные операции против польских партизан. Советские партизаны пригласили руководство польского отряда 'Кмичич' на переговоры и арестовали его. Остальных поляков они внезапно атаковали на их базах и разоружили. В конечном итоге, Советы расстреляли польского командира и его 80 бойцов. Остальных они принудительно включили в свои отряды, а некоторых, разоружив, отпустили на все четыре стороны. После этого противостояние выросло в локальную польско-советскую партизанскую войну. Некоторые польские подразделения, угроза которым со стороны Советов была особенно велика, полностью прекратили борьбу против вермахта и даже получали от немцев оружие и боеприпасы.

Советское руководство прекрасно знало об этих беспорядках и пыталось принять меры против запойного пьянства, насилия, отсутствия дисциплины и разложения. Применялись такие методы, как призывы, запреты, угрозы наказания, наказания в пример другим, вплоть до расформирования особо деморализованных отрядов. Несмотря на это, мало что изменилось. Некоторые командиры пытались скрыть непорядки от вышестоящего начальства.

Советская пропаганда превратила партизан в героев 'без страха и упрека', самоотверженно боровшихся против немецких фашистов. На Западе практически не проводились критические исследования советского партизанского движения, поскольку десятилетиями доступ к нужным документам был закрыт. Да и сегодня сделать это тоже непросто. Только в последние годы некоторые исследователи получили возможность взглянуть на секретные документы, которые ставят под вопрос героизм советских партизан.

Культивируя и распространяя героизацию т.н. партизан официальная пропаганда неизбежно закладывает бомбу под жизни мирного населения – ведь именно оно расплачивалось (и расплачивается) за партизанские проделки. Если проследить цепочку карательных операций оккупантов, то связь между репрессиями в отношении гражданских и интенсивностью деятельности партизан в тех или иных районах прослеживается прямым образом. Карательные операции проводились именно там, где партизанское движение проявило себя наиболее активно – в Белоруссии и Брянской области. И так случалось везде, на всякой войне, в том числе и в современных войнах (например, в Чечне) – партизаны (террористы, бандиты, диверсанты и т.п.) своей деятельностью косвенно или прямым образом наносят ущерб собственному гражданскому населению. Поэтому прежде чем внять призыву властей о «народной войне» жителям оккупированных областей стоит задуматься «а что нам за это будет?». Ничего хорошего, надо сказать…

Вот показательный пример с известной трагедией в деревне Матреновка Брянской области. В мае 1943 года в результате карательной операции здесь было убито 240 гражданских лиц, деревня сожжена. Автор памятного панегирика, убежденный наследник советского агитпропа, не пытается скрывать очевидного: «хорошо было известно, что жители деревни Матреновка в 20-е годы были на Брянщине организаторами коммуны и в период коллективизации единодушно вступили в колхоз. С первых дней войны мужчины ушли на фронт, и с приходом фашистов многие юноши и подростки активно воевали в партизанских отрядах. Все жители Матреновки: и малые, и взрослые-были связаны с партизанами и оказывали им всестороннюю помощь в борьбе с фашистами».

Ну и как, спрашивается, должны были реагировать на эту «всестороннюю помощь» немцы в военных условиях? Вероятно также, как реагировали российские спецназовцы, когда «зачищали» село Самашки в Первую чеченскую… Характерно, что авторам подобных «памятных» текстов даже, видимо, не приходит в голову, что мирное население Матреновки и других деревень осталось бы в живых, если бы не оказывало «всестороннюю помощь» партизанам, среди которых большей частью были совершенно чужие для крестьян люди. Это такой извечный советский подход – осуждать следствие, а не причину, не считаться с возможными людскими потерями, даже если это гражданское население, «старики и дети». Вопрос в другом – почему партизаны не забирали таких вот гражданских с собой в лес? Ответ очевиден – за чей счет они тогда бы харчевались (да и хлопотно в лесу с деревенщиной этой, не до них)? А ведь скорей всего жители Матреновки осознавали, что за «всестороннюю помощь» партизанам немцы или полицаи рано или поздно спросят. Просили они «заступников, сынков, родименьких» спасти их жизни? Нет никаких сомнений. Интересно, что им партизаны отвечали… Наверняка, что то из серии – «мы телеграфировали в центр, но нам не разрешили!»