Друзья - [7]
Ямашта перестал подпрыгивать. Как раз сегодня дождь наконец кончился, и на город сразу навалилась липкая жара. Я не отрываясь смотрел — сзади и немного наискосок — на старика, который сидел перед включенным телевизором. Сквозь рифленое стекло я видел его лысую голову и спину в коричневом халате — дед был абсолютно неподвижен. Только мерцал телевизионный экран.
— Кияма! — Я обернулся на голос Кавабэ. Опять этот его взгляд! Ох, не к добру это…
— У тебя очки сползли, — сказал я. Кавабэ поправил очки пальцем.
— Пошли посмотрим.
— Погоди! Куда пошли?
— Да он там, может, мертвый лежит. И даже не может, а совершенно точно — лежит мертвый! Мне так кажется…
— А если он живой, а? Чего мы тогда делать будем?
— А если он мертвый?! Что, так и оставим? Это лучше, что ли?
— Ямашта, — позвал я. Ямашта вздрогнул. — А ты что? Тоже думаешь, что дед умер?
— Ну…
— Что «ну»? Ты ведь уже видел раз мертвеца, — наседал Кавабэ. — Скажи уже, не мямли, Пончик!
Ямашта беспомощно переводил свои маленькие глазки с Кавабэ на меня.
— Да не знаю я! Но…
— Но?
— Но если мертвеца оставить надолго лежать, то запах сразу слышно. Он ведь гнить начинает. Потом приползают червяки и начинают его есть. И кишат, и кишат…
У Кавабэ задергалась нога. Я подумал, что если что-нибудь сейчас же не предпринять, то будет совсем плохо.
— Эй, а вы не чуете запах? — Казалось, что вместе с ногой у Кавабэ дергается и голос.
Ямашта сдавленно вскрикнул и подпрыгнул на три сантиметра.
— Говорю вам, есть запах! Я еще с самого начала подумал: «Что-то это тут так воняет?» А это вот оно… — Кавабэ, весь дрожа, принюхался, — …вот оно что!
Честно говоря, нельзя сказать, чтобы вокруг совсем уж ничем не пахло. В воздухе витал какой-то назойливый кисловатый запах…
— Так значит… — хрипло произнес я.
Кавабэ кивнул.
— Давайте уйдем, — шепотом сказал Ямашта, но это предложение осталось без ответа.
А когда мы опять посмотрели через забор, произошло вот что: в доме раздался какой-то стук, и не успели мы опомниться, как раздвижная входная дверь немного в стороне от того места, где мы стояли, со стуком отъехала в сторону.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Я уже не помню, кто из нас заорал. Скорее всего, мы завопили хором. И что было сил пустились наутек.
Короче, никто из нас не успел даже мельком взглянуть на того, кто открыл дверь и вышел на крыльцо. Мы добежали до парковки у дома Кавабэ и остановились, чтобы отдышаться.
— Ну что, видели? — спросил Кавабэ, глядя то на меня, то на Ямашту.
Мы отрицательно покачали головой.
— Вы обалдели, что ли?! — заорал не своим голосом Кавабэ.
— А ты сам-то видел? — спросил Ямашта, и Кавабэ сразу умолк.
Так или иначе, но от задуманного мы решили не отступаться и терпеливо продолжали свою «слежку». Нам хватило нескольких дней, чтобы выяснить, что дед живехонек, что раз в три дня он ходит в ближайший круглосуточный минимаркет за покупками, а неприятный запах, который мы тогда заметили, идет от мусора, ровным слоем раскиданного по участку вокруг дома.
Наступил июль, однако информации о деде у нас так и не прибавилось. Дни стояли необычайно жаркие, но кроме этого ничего необычного не наблюдалось. Дед хоть и еле ноги передвигал, но жил себе и жил. Никаких опасных преступников у себя дома он явно не прятал…
Ясно одно: когда я вырасту, я ни за что не буду следователем. Как подумаешь, сколько на нее требуется терпения и времени, сразу понимаешь — это ужасно занудная и скучная работа.
Я не отказался от нашей затеи только из-за Кавабэ, который на этой слежке просто помешался. Ну и, может быть, еще из-за своего сна о призраках… Кроме того, честно говоря, ничего интереснее мы все равно не смогли придумать.
Вот мы, крадучись, идем вслед за дедом в магазин. Время от времени поглядываем в его корзинку — а вдруг он сегодня купит мороженое? Но он всегда берет одни и те же продукты: о-бэнто[3], потом хлеб, бананы, моченые овощи, селедку в консервах, суп в пакетиках и лапшу быстрого приготовления. То есть готовую еду он покупает обязательно, а все остальное — как придется, но в целом набор продуктов всегда один и тот же. Бывает, он еще берет туалетную бумагу.
Сложив продукты в пакет, дед выходит из магазина и, покачиваясь, будто вот-вот упадет, медленно бредет в сторону дома. Иногда останавливается и долго-долго смотрит то на фонарный столб, то на пустую жестянку, которая валяется на дороге, то на какую-нибудь вывеску, то на прохожего. Взгляд у него при этом не спокойный, а наоборот, возмущенный, недовольный. Но непохоже, чтобы это недовольство было хоть как-то связано с тем, на что он смотрит… Дед добредает до маленькой детской площадки. Тут он делает привал и съедает банан. Обводит площадку тем же недовольным взглядом: возмущенно смотрит на детей в песочнице и на уличных кошек. Потом с трудом поднимается и идет дальше. Всегда одной и той же дорогой. Никто его не окликает. И он не окликает никого…
В один из дней дед, как обычно, пошел в магазин, ну а мы в очередной раз потащились за ним.
— Да… диета так себе, — сказал Ямашта после того, как дед скрылся в доме.
— Что?
— Диета, говорю, у деда этого. Вы заметили, что он часто покупает себе два о-бэнто? Наверное, одну порцию вечером съедает, а вторую — утром…
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.
Реальность, окружающая нас, становится все более «цифровой», и все чаще основной целью в жизни становится овладение информацией. И кажется, что лозунг «Все знания — каждому! Всегда и бесплатно!» уже вполне возможен и сейчас. Но что будет с нашим миром через несколько десятков лет?2035 год. Жизнь Роба, 25-летнего литературного агента, сотрудника корпорации «Ультрасеть», предсказуема и безопасна. Искать вместе с напарником немногочисленных читателей, уговаривать их продать потрепанный томик, сдать томик для сканирования — получить соответствующее количество денег на свой счет.
Лето всегда пахнет луговыми цветами, любовью и счастьем. Безмятежность июльских дней — это застывшее время, когда секундная стрелка трепетно останавливается, оглядывается по сторонам и понимает, что спешить ей совершенно точно некуда.Сбежав из пыльного и душного Стокгольма и окунувшись с головой в хуторскую жизнь, Адам и Мари-Лу подарили это лето друг другу, утонув в воспоминаниях, спорах, смехе. Их связывает череда летних каникул, прогулки по красивейшему лугу, окрещенному «бронзовым веком», и наивное детское «я хочу, чтобы мы всегда были вместе».
«Никто не спит» известной шведкой писательницы Катарины Киери — роман о самом тяжёлом, о немом горе потери. Элиасу шестнадцать, он замкнут, закомплексован и зациклен лишь на одном: три года назад его жизнь изменилась навсегда, мама ушла из дома и не вернулась. Годы идут, а жизнь так и делится на строгие «до» и «после». Он написал маме 120 писем, и пока никакое «после» для него просто не складывается. Вежливое молчание с отцом, отсутствие друзей в школе… Хобби и досуг тоже остались в той жизни. Три года — настоящая пропасть, и в одиночку ее не перешагнуть.
Мальвине — тринадцать лет, и она, как все ее сверстницы, ходит в школу, любит болтать с лучшей подружкой Лиззи, занимается музыкой, воюет с мальчишками на вилле, катается на велосипеде, влюбляется, ссорится со старшей сестрой, навещает дедушку, словно Красная Шапочка…Но что-то не так. У Мальвины есть темная тайна — то, в чем стыдно признаться, но очень тяжело держать в себе. Однажды она пытается рассказать правду родным, но ее не хотят услышать и понять. Даже брат, который раньше всегда ее поддерживал…Пронзительный, светлый, остроумный, поэтичный роман немецкой писательницы Беате Терезы Ханики — ее первая книга для подростков, но именно за него Беате получила несколько премий, и в том числе была номинирована на Немецкую детскую литературную премию.Перевод данной книги был поддержан грантом Немецкого культурного центра им.