Друзья мои, приятели - [6]
На столе кнопками был приколот лист бумаги.
Как увидел Павлик этот лист, так и остался стоять с раскрытым ртом.
На листе бумаги разноцветными красками были нарисованы знакомый крутой берег, высокие сосны. Но вместо деревянных дач стояли каменные, со множеством окон.
Вместо деревянной лестницы вверх по берегу поднимались широкие каменные ступени.
— Такими будут Нижние Петухи через несколько лет, — объяснил дядя Семён. — Я по профессии мечтатель.
— Мечтатель? — удивился Павлик. — Разве есть такая профессия?
— Самая главная профессия. Кто не умеет мечтать, тот неважный работник. Я мечтаю с карандашом в руках. Я превращаю свою мечту в здания, дороги и города. Мне поручено превратить Нижние Петухи из дачного посёлка в город отдыха. Домов отдыха уже не хватает, надо строить города. Но прежде чем начать строить, надо нарисовать. Я учусь профессии архитектора.
«Хорошо им, взрослым, — подумал Павлик, — сколько у них в жизни интересного! А у нас?»
Мурашкин Владимир Иванович
Павлик вышел за калитку. На скамейке у забора стоял мальчик. Утро было жаркое, а он застегнул коричневый пиджак на все пуговицы и чёрную кепку надвинул на самые брови.
— Как тебя зовут? — спросил Павлик.
— Мурашкин, — гордо ответил мальчик, — Владимир Иванович.
— Какой же ты Владимир Иванович? Когда ты всего-навсего Володька. А может быть, и Вовка.
— Если здорово поесть, — задумчиво произнёс Мурашкин, не обращая внимания на слова Павлика, — то получится…
Тогда Павлик рассердился и спросил:
— Ты что здесь делаешь?
— Смотрю на реку. Решил переплыть.
— Врёшь!
— Я никогда не вру. У кого хочешь спроси. А уж если я решил что-нибудь сделать, то будьте спокойны — не обману. У меня секретов, знаешь, сколько?
Павлик подумал и сказал:
— Давай слезай со скамейки и расскажи мне, кто ты такой, а то я ничего не понимаю.
Мальчик спрыгнул на землю.
— Ой, какой ты маленький! — удивлённо воскликнул Павлик. — Нет, ты совсем не Владимир Иванович. Ты Вовка или Володька.
— Я Мурашкин, — гордо сказал мальчик. — А то, что я маленький, — не беда. Вырасту.
— Когда же ты вырастешь?
— Успею. Чего мне торопиться? У меня порода такая. Не то что у тебя. Ты будешь до десяти лет расти, а потом перестанешь. А я буду с десяти лет расти, до самой смерти.
Сообщение это настолько расстроило Павлика, что он присел и долго молчал. Потом спросил:
— А ты не врёшь?
— Вру, — таинственным шёпотом отозвался Мурашкин. — Только ты меня не выдавай. Меня все боятся. Думают, что я вырасту и драться начну. А я никогда не вырасту! Вот в чём беда. Мне врач справку выдал.
— Какую справку?!
— Я опять соврал, — огорчённо признался Мурашкин. — Щёлкни меня по лбу. Я так сам с собой договорился: как совру, сразу лоб подставляю. Бей, не жалко! Может, и отвыкну врать.
Павлик щёлкнул Мурашкина по лбу. Тот потёр ушибленное место и неуверенно произнёс:
— Помогает.
Секреты Мурашкина
Мурашкин оглянулся по сторонам и прошептал:
— Скажи мне свой секрет, я тебе потом свой скажу.
— Нет у меня никаких секретов.
— У каждого человека есть секреты, — уверенно заявил Мурашкин. — Может сто секретов быть.
— Откуда ты всё знаешь? Может, стукнуть тебя по лбу?
— Стукни, — согласился Мурашкин, — но не очень больно. Я ведь ещё не соврал. Собирался… Ну, слушай, — продолжал он, потерев после щелчка лоб. — Слушай мои секреты. Вот отгадай, какие у меня волосы: чёрные или белые?
— Чёрные, — наугад ответил Павлик.
— Хорошо бы, — Мурашкин мечтательно вздохнул, — я даже на белые согласен. А у меня средние.
— Средние? Не понимаю.
— Чудак человек, не понимает. Бывают волосы чёрные, бывают белые, а у меня средние. Вот… — Мурашкин снял кепку. Волосы у него были огненно-рыжие. — Я в маму уродился. И ничего с ними не сделаешь! Я их под машинку остриг, ждал-ждал, смотрю: опять рыжие! Но я почернею! — грозно заверил Мурашкин. — Честное слово, почернею! Я средство знаю. Надо каждое утро на голодный желудок есть чёрный хлеб… Ещё у меня секрет есть — пиджак. Ношу его, чтоб фигуры не было видно.
— Какой фигуры?
— Ну, плечи, грудь, спина и прочее. Я слабый, а в пиджаке — сильный! Видишь, плечи какие богатырские!
— Они у тебя висят! — Павлик рассмеялся.
— Пусть висят. Лишь бы были.
— А Каму тебе всё равно не переплыть. Даже в пиджаке. Скажешь, переплыть?
— Стукни меня по лбу, тогда отвечу.
Схватившись после щелчка за лоб, Мурашкин ответил:
— Конечно, не переплыть.
…Это было на третий день жизни Павлика Меркушева в Нижних Петухах.
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
«В наших лесах появился тигр!»
Вода была тёплая. Ребята вылезли из реки только потому, что устали, и улеглись на песок.
Откуда ни возьмись рядом оказался Мурашкин.
— В наших лесах появился тигр! Надо его словить! — прошептал он. — Я сам, своими собственными глазами видел тигра!
— А бегемота ты не видел? — спросил Вилька Чудиков. — А зебру полосатую ты не видел?
— Тигры только в Африке водятся да в зоопарках, — сказал Павлик. — Да ещё в Уссурийской тайге.
— Яму надо вырыть! — с жаром произнёс Мурашкин. — Какие могут быть тигры, если даже ямы нет? Будет яма, будет и тигр. Надо выкопать глубокую яму, положить в неё мяса и закрыть ветками. Тигр побежит и провалится.
— Да нет здесь тигров, — проговорил Павлик, — никто их не видел.
