Друзья до смерти - [86]

— Ого! А как ты добился решения от строительного департамента? — поинтересовался Боденштайн у брата. — У них нынче жесткие правила относительно сохранения старинных конюшен как исторических памятников.

— Руководитель строительного департамента любит хорошо поесть, — ответил Квентин.

— Это подкуп.

— Да брось ты! — отмахнулся Квентин. — Вы, легавые, все слишком буквально понимаете.

— Не только мы, легавые, — ответил Боденштайн. — Между прочим, руководитель строительного отдела и тот, кто давал ему взятки, с сегодняшнего утра сидят в предварительном заключении. И как раз за это самое. Надеюсь, что он твое заявление уже рассмотрел и подписал, или тебе придется надеяться на его не менее жадного преемника.

— Не говори ерунды! — Квентин выпрямился на стуле.

— А я и не говорю, — возразил Боденштайн. — Чиновника мог подкупать не только ты.

На террасе появились новые гости. Жена Квентина Мария-Луиза встретила их и проводила к последнему свободному столику.

— Это там не мама Тордис, по которой вы оба сохли в юности? — спросила Козима не без ехидства.

Братья Боденштайн моментально повернули головы. Действительно, это была Инка Хансен в сопровождении нескольких представительных мужчин и женщин. Оливер Боденштайн своим глазам не поверил, когда узнал среди них доктора Кристофа Зандера.

— Вы только посмотрите-ка, кто тут, — проворчал он.

— Это правление попечительского совета кронбергского «Опель-Цоо» с дамами, — объяснил Квентин. — Раз в месяц они приходят поужинать. Когда они осенью откроют собственный ресторан, то перестанут быть нашими клиентами.

Боденштайн наблюдал, как галантно доктор Зандер отодвинул стул для Инки Хансен. Она поблагодарила его с улыбкой, за которую он двадцать пять лет назад был готов умереть. Все выглядело так, что, пожалуй, надежды Пии Кирххоф на этого Зандера напрасны. То, как директор зоопарка и его ветеринар общались друг с другом, обменивались улыбками и вместе листали меню, указывало, что они близки. Привлекательный вдовец и не менее эффектная одинокая дама, которых, помимо общих интересов, многое связывает на работе, — идеальное сочетание. Какое отношение имеет к жизни этого доктора Зандера замужняя сотрудница уголовного розыска? Подозрения Боденштайна относительно доктора Зандера ожили. И внезапно он осознал, что именно не давало ему покоя все это время.

Пия весь вечер пребывала в тревоге и ждала, что Зандер ей позвонит. Может, он сердится, что она его не предупредила? Или Боденштайн вообще арестовал его? Неизвестность заставляла ее нервничать.

В четверть десятого мобильный зазвонил. К сожалению, это был Боденштайн, а не Зандер.

— Фрау Кирххоф, — тихо произнес он. На заднем плане были слышны звон посуды и голоса. — Могу я задать вам очень личный вопрос?

— Зачем? Думаю, да. Конечно.

— У вас с доктором Зандером нечто серьезное или так… гм… флирт?

Пия отметила, что при упоминании имени Зандера у нее сердце в пятки ушло. Невольно она подумала о том, что могло бы произойти сегодня утром, если бы шеф ее не вызвал.

— А почему вам необходимо это знать? — осторожно спросила она. — Или просто опять мучает любопытство?

— Нет, это серьезно, — ответил Боденштайн приглушенным голосом. — Чем дальше я над всем размышляю, тем больше крепнет ощущение, что мы — точнее, лично вы — лишь часть спланированного спектакля.

— Как вы к этому пришли? — Пия нервно сглотнула и выпрямилась. — И какими соображениями должен был руководствоваться… — Ей трудно было произнести имя. — …Зандер, чтобы что-то инсценировать?

— Это мне не совсем понятно. Возможно, это связано со Свенией, лучшей подругой его дочери. Или с Лукасом. Оба так или иначе связаны с нашими делами, Зандер знает это и хочет их защитить. Но это только интуиция.

Боденштайн и его предчувствия… Они часто его обманывали. Пия тут же вспомнила о конфликте осенью прошлого года, когда шеф вцепился в каратистку, которую, тоже из-за предчувствия, напрасно считал преступницей.

— Я сейчас в ресторане своего брата, — пояснил Боденштайн. — Зандер тоже тут. В сопровождении Инки Хансен. Это, в общем-то, ничего не значит, она ветеринар в зоопарке, но они… ну да…

— Но — что? — Пия закрыла глаза. Неужели все чудесные слова, сообщения прошлой ночью и чуткое утешение сегодня утром были лишь частью коварного плана, чтобы запудрить мозги доверчивой полицейской ищейке? Подтверждение тайных опасений ранило ей душу.

— Вдвоем они производят впечатление весьма близких людей.

— А почему бы и нет? Они каждый день работают вместе, — услышала Пия собственный глухой голос. — Между мною и им нет ничего более, чем… Более ничего.

Она ненавидела себя за свои мечты, за безоглядную детскую влюбленность, ненавидела Боденштайна за то, что он разрушил эту иллюзию. Ее разочарование сменилось гневом. Когда Боденштайн наконец закончил разговор, она уставилась в вечернее небо. Со слезами на глазах Пия думала о том, как допустила, что Зандер стал ее использовать? Он, должно быть, быстро заметил, что нравится ей. Воспользовался ли он этой слабостью? Рыбка угодила вовсе не в ее сети, а она сама попалась. Пия не могла поверить, что могла так ошибиться — но тем не менее человек, которому она утром доверила самую страшную свою тайну, в данный момент сидел с другой женщиной в ресторане, а о ней, судя по всему, и не вспоминал, потому что иначе хотя бы сбросил эсэмэску. Не часто она чувствовала себя такой одинокой. Незаметно профессия и личная жизнь переплелись самым тесным образом. Пия вспоминала и пыталась проследить, когда поддалась своим мечтам и страхам и сбилась с истинного пути. Она все еще смотрела в небо, и тут зазвонил мобильный. Пия взглянула на дисплей. Лукас! Он-то и нужен, чтобы поддержать ее раненую душу.