Друзья до смерти - [26]

Фрау Конради уставилась на нее прищуренными глазками, потом швырнула вилку на прилавок и исчезла. Магазин снова заполнился народом, блондинка-продавщица старалась обслужить в отсутствие хозяйки всех. Через пару минут появился крупный, светловолосый мужчина в белоснежной куртке и клетчатом красно-белом фартуке. У колбасника Конради было выразительное лицо и пронзительно-синие глаза. У женской половины присутствующих — а он приветствовал каждую даму по имени — в глазах вспыхнул голодный блеск.

— Здравствуйте! — Конради дружелюбно улыбнулся. — Вы ко мне? Обойдите, пожалуйста, снаружи через двор.

Боденштайн с Пией вышли из магазина и зашли во двор, где стоял фургон с распахнутыми дверцами.

— Неудивительно, что фрау Конради так боится конкуренции, — заметила Пия.

— Не понял, — удивился Боденштайн.

— Вы этого не замечаете, — сказала Пия. — Вы ведь мужчина.

— Чего я не вижу?

— Он же выглядит просто сногсшибательно.

Конради появился в двери заднего хода и жестом подозвал их. Боденштайн и Пия проследовали за ним через облицованную белым кафелем разделочную в маленький кабинет.

— Вы наверняка пришли из-за Паули, — сказал колбасник, когда полицейские уселись на два стула перед письменным столом. — Эрвин Шварц сказал мне, что Паули мертв, и я ждал, что рано или поздно вы тут объявитесь.

— А почему, собственно? — спросила Пия.

Вблизи Конради выглядел еще лучше — седина на висках и морщинки вокруг смеющихся глаз его вовсе не портили.

— Всем известно, что я этого упертого кашееда терпеть не мог.

Конради не потрудился скрыть неприязнь.

— Недавно вы застрелили его собаку, — сказал Боденштайн.

— Да, это так, — кивнул Конради. — Он вечно разрешал своим псам бегать повсюду. «Звери без решеток», да! А я как охотопользователь отвечаю за дичь, живущую в лесу, и многократно ему говорил, что он должен запирать своих собак — по крайней мере, во время запрета на охоту. К тому же я не знал, что это была одна из собак Паули. На ней не было ошейника, а позже выяснилось, что Паули и налог за своих четверых псов не платил. Потому-то он в тот раз и не стал бить во все колокола, как обычно.

— Когда это произошло?

— Пару недель назад. На следующий день он устроил демарш в моем магазине и перед всеми покупателями назвал меня живодером и убийцей. — Конради поморщился. — Он любил повыступать. Я вышвырнул его вон. А наутро все ставни моего магазина были исписаны ругательствами.

— И вы спустили это просто так? — спросила Пия.

Конради пожал плечами.

— Моя жена обо всем позаботилась, — ответил он. — Она ощипала его как цыпленка. Из-за нашего сына. — Конради помрачнел. — Парень должен был закончить учебу и в конце концов заняться семейным бизнесом. Но этот чертов Паули прожужжал ему все уши, что он должен поступить в университет и продолжить учиться. И наш сынок вдруг начал стыдиться нас перед своими друзьями, обходить магазин за километр, предпочитая торчать за компьютером. А пару недель назад уехал из дома.

— Где вы были вечером в прошлый вторник? — спросил Боденштайн.

— Вот как! Неужели вы думаете, что я как-то причастен к смерти Паули? — спросил Конради с подозрением.

— Вас нельзя совсем сбрасывать со счета, — возразил Боденштайн. — Вы злились на Паули. Нам говорили, что в понедельник вечером вы набросились на него с кулаками.

Конради тонко улыбнулся.

— Он перешел все границы в тот вечер. Когда он меня в третий раз назвал «шутом из колбасной лавки на Банштрассе», я вышел из себя.

— В сегодняшней газете написано, что вы в понедельник тоже ярко выразились, заявив, что «с удовольствием помочились бы на его могилу», — сказала Пия. — Скоро сможете это осуществить.

Конради густо покраснел.

— А почему вы во вторник не заглянули, как обычно, к «Золотому льву»?

Конради явно удивился, что это известно полицейским.

— Вечером я был… — начал было он, но умолк, поскольку в дверях возникла его жена и, скрестив руки, осталась стоять, как инквизитор перед грешником.

— Продолжайте, — попросил Боденштайн.

— Он отвозил двух молочных поросят в гольф-клуб, — ответила фрау Конради вместо мужа, который вдруг почувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Ага, — сказала Пия и сделала пометку в блокноте. — И когда вы вернулись домой?

Конради уже открыл было рот, чтобы ответить, но его жена вновь оказалась быстрее. И сразу стало ясно, что она совершенно не желает помогать своему мужу.

— В два часа ночи, — отбрила она. — Пьяный в стельку.

— Не болтай чепухи, — набросился Конради на жену. — Тебе что, в магазине нечем заняться? Исчезни!

— А где вы были до двух часов ночи? — спросила Пия.

— Я был в гольф-клубе, — сказал Конради, — пока не закончился ужин. Потом…

— Вот-вот, меня это тоже интересует, — прервала его фрау Конради.

— Уйди отсюда!

Он вскочил и направился к двери, его жена отпрянула.

— Могу поспорить, что ты был у какой-нибудь девки! — Она злобно рассмеялась. — Ты ни одной юбки не пропустишь!

Конради захлопнул дверь и вернулся к Боденштайну и Пии.

— Я не был пьян, — произнес он смущенно. — Но я действительно был у одной знакомой.

— Как зовут эту знакомую? Где она живет? И когда вы с ней встретились? — засыпала его вопросами Пия.