Друзья - [130]

— Мне только хотелось бы знать, почему вы лжете. Почему вы наврали, будто я хотел сжечь пряжу? И почему вы утверждаете, что я при вас привел домой пьяную Анико?

Когда, приехав в Бодайк, Миклош впервые увидел Зоннтага в новом качестве, ему сразу показалось, что бывший владелец фабрики намеренно изображает из себя скромного, затюканного жизнью работягу, чтобы вызвать сочувствие окружающих. И эта роль ему оказалась по плечу. Многие так и воспринимают этого бывшего аристократа и богача, который не брезгует черной работой и не боится испачкать руки. А как учтив дорогой дядя Пали, как предусмотрителен с простыми работницами! Даже не верится, что он жил когда-то в шикарном замке, окруженный многочисленной прислугой. Не мешало бы некоторым руководителям, вышедшим из рабочих, поучиться у него человечности и вежливости.

Перед Миклошем стоял сейчас прежний Зоннтаг — не скромный истопник, а гордый, самолюбивый аристократ.

— Я слушаю, господин Зоннтаг. Зачем вы лгали? Давайте говорить откровенно.

— Потому что я вас ненавижу и хочу, чтобы вы убрались из Бодайка. Вы можете спросить, почему ненавижу. Я отвечу. Из-за вас меня в сорок шестом арестовали и дали три года. А за что? Какое преступление я совершил? Все знают, что я был против нацистов и не якшался с Бауэром и его компанией. А вы меня взяли — и под суд. И теперь спрашиваете, помню ли я ту историю с кражей абрикосов. Я вас тоже могу спросить: помните ли вы тот суд, который вынес мне приговор?

— Помню, — сказал Зала, с интересом глядя на Зоннтага. — Вас приговорили за подавление забастовки в сорок втором году. Председателем стачечного комитета был мой отец.

— Да, ваш отец был председателем. Я вел с ним переговоры. И мы пришли к соглашению…

— Тем не менее жандармы избили моего отца до полусмерти прямо на фабричном дворе и потом забрали. С тех пор мы его не видели.

— Совершенно верно. Все так и было. Но не я донес на вашего отца.

— Как? — поразился Миклош. — Значит, не вы вызвали жандармов?

Зоннтаг приложил руку к сердцу:

— Видит бог, не я.

Миклош понял, что сейчас Зоннтаг говорит правду.

— Ну а кто же?

Воспоминания растравили душу Зоннтага. Глаза его увлажнились, большим напряжением воли он сдержал подступившие к горлу рыдания.

— Мой сын, — вымолвил он после долгой паузы и вытер глаза тыльной стороной ладони.

Зала перевел дух. Признание Зоннтага ошеломило его.

— Ваш сын? — переспросил он в недоумении. — Почему же вы не сказали этого на суде?

— Не хотел, чтобы он угодил в тюрьму. Тогда я еще любил сына. А скажите мне: почему вы солгали на суде? Вы утверждали, будто слышали, как я вызвал жандармов. Но вы же не могли слышать того, чего не было.

Миклош облокотился на стол и, сосредоточившись, попытался воскресить в памяти те дни. Уже несколько месяцев он был секретарем уездного партийного комитета, но ему и в голову не приходило возбуждать против Зоннтага судебное дело. С годами он поостыл и не испытывал к своему обидчику прежней ненависти. Комитет по разделу земли, приняв во внимание антифашистские взгляды Зоннтага, оставил ему двести хольдов, и бывший помещик обрабатывал свой надел на пару с сыном Казмером. Миклош хорошо помнил тот день, когда его вызвали в обком. Там был и капитан милиции Балинт Чухаи. Секретарь обкома Геза Шоош принял Миклоша очень любезно, рассказывал о Михае Зале, которого он хорошо знал и с которым почти год провел в одной камере. Спросил молодого человека, кто, по его мнению, мог выдать старшего Залу жандармам. Миклош тогда без колебаний заявил, что это сделал Пал Зоннтаг. Больше некому. «Если это так, почему же Зоннтаг до сих пор на свободе?» — поинтересовался Шоош. Миклош ответил, что доказательств у него нет, а подозрения к делу не пришьешь. Шоош спросил, готов ли он поклясться, что Зоннтаг виновен. Миклош кивнул: да, конечно, со спокойной душой. «А известно ли вам, — спросил Шоош, — что на осенних дополнительных выборах Зоннтаг будет баллотироваться от партии мелких сельских хозяев?» — «Нет. Откуда мне знать?» — «И у него есть шансы стать депутатом парламента, — продолжал Шоош. — Человек он влиятельный, пользуется популярностью во всей области, прекрасный организатор. С тех пор как он создал организацию крестьянской молодежи, партия мелких сельских хозяев значительно активизировалась. И это еще не все. Из достоверных источников нам известно, что, если Зоннтаг станет депутатом, сельские хозяева намерены выбрать его от своей партии в комитет обороны. И уж коли так встанет вопрос, выберут, будьте уверены. Необходимо помешать ему баллотироваться в депутаты. Мы тут с Балинтом посоветовались и решили, что есть только один способ остановить Зоннтага — возбудить против него судебное дело». — Затем Шоош посоветовал Миклошу заявить на Зоннтага. Якобы в тот день молодой человек вместе с отцом поднялся в контору Зоннтага и слышал, как тот из своего кабинета позвонил в жандармский участок и сообщил, что сейчас начнет переговоры с председателем стачечного комитета, неоднократно судимым Михаем Залой. Пусть, мол, Форбат берет своих людей и срочно является на фабрику.

Он поднял взгляд на старика. Лицо у того покрылось красными пятнами от возбуждения. Да, старик прав. Солгал он тогда. Что верно, то верно.