Друзья - [114]
— Вы не перепутали дату? Может, вы имели в виду март пятидесятого года?
— Почему?
— Потому что тогда были в моде подобные провокации, — сказал Имре, бросив блокнот на стол. — И вот что я вам скажу. Возможно, это самая паршивая фабрика в нашем паршивом уезде. И возможно, вам действительно нет равных в охоте на зубров. Но зарубите себе на носу: здесь, на этой фабрике, работают люди, понимаете, люди, а не живые трупы. А сейчас пошел вон, мерзавец!
Лицо Вебера покрылось пятнами, он попытался протестовать, но Имре Давид уже потерял терпение:
— Вон отсюда, сукин сын! Чтоб я тебя здесь больше не видел!
Вебер поспешно ретировался.
23
Ирен остановила машину у здания уездного совета и поднялась к мужу. Было пять минут двенадцатого. Она по-приятельски расцеловалась с поднявшейся навстречу секретаршей Ауэрбаха Верой и прошла в кабинет.
Ауэрбах удивился, увидев жену. Мучимый дурными предчувствиями, он вышел из-за стола и с беспокойством спросил, что случилось, ведь они еще утром договорились, что Ирен позвонит ему с фабрики. Да, да, ответила Ирен, все правильно, но на фабрике появился журналист Вебер, который собирает материалы о Миклоше Зале, и она решила проехать к Ференцу Давиду, узнать, с чего это вдруг газета заинтересовалась Залой.
— Ну и как, узнала?
— Да, оказывается, в редакцию постоянно приходят анонимки, и Ференц Давид решил, наконец, разобраться в этом деле.
— С Имре ты еще не разговаривала?
— Пока нет. Хотелось бы, чтоб ты тоже при этом присутствовал как член уездного комитета партии. Я вызову Залу — пусть при всех расскажет о своих делишках. Так что приходи к часу дня.
Расставшись с мужем, Ирен отправилась на фабрику. В кабинете парткома ее ждал Зоннтаг.
— Вы уже обедали, дядя Пали?
— Нет. Я тебя жду здесь с одиннадцати часов.
— Хорошо, старина. Сходите пока пообедайте и возвращайтесь к часу.
Старик ушел. Через некоторое время Ирен тоже спустилась в столовую. Там ее и увидела Шара Хази. Они сели за один столик.
— Скажи, Ирен, а не будет теперь скандала из-за Вебера?
Ирен вытерла бумажной салфеткой ложку, вилку и нож и принялась за томатный суп.
— А что случилось с Вебером? — спросила она.
— Как, ты не знаешь?
— Что я должна знать? — Ирен покосилась на золовку. Шаре не понравился суп, она отодвинула тарелку и взялась за второе. Савойская капуста явно пришлась ей по вкусу, потому что она отложила вилку и стала есть ложкой. С набитым ртом прошамкала:
— Имре выгнал Вебера. Наорал на него и выставил из кабинета.
— Как? Из-за чего? — поразилась Ирен.
— Представь себе, из-за Миклоша Залы. Имре совсем спятил. Знаешь, мне с самого начала все это не понравилось, когда Зала написал ему из Пешта, что хочет переехать сюда. Имре тогда расчувствовался, никого и слушать не стал, велел мне оформить его без разговоров.
Ирен ковыряла вилкой шницель.
— А ты Залу с детства знаешь?
— Да я с ним почти не общалась. Понимаешь, люди всегда как-то сторонились этой семьи. Папаша Залы то и дело сидел в тюрьме. Отец говорил мне, что во времена Советской республики он был террористом. Всех без разбора ставил к стенке. Отец много рассказывал о том периоде. Красные его тогда посадили.
Ирен задумалась. Странно было слышать от золовки такие слова. Все-таки Шара — член партии. И ее мужа Хази назначили директором школы только после того, как он в пятьдесят шестом вместе с Шандором вступил в партию. Конечно, после контрреволюции, когда вопрос власти уже решился. И чтобы член партии говорил: «Красные его тогда посадили»? Немыслимо. Боже праведный, вздохнула Ирен, что за люди ее окружают. Товарищ директор Хази такой радикал, что по сравнению с ним даже самый завзятый сталинист выглядел бы жалким ревизионистом. Ну, естественно, это только в школе. А на вечеринках товарищ директор рассказывает такие антипартийные анекдоты, что Чухаи однажды не выдержал и послал его подальше. Нельзя, говорит, все превращать в анекдот. Ирен взглянула на золовку:
— Так из-за чего Имре выставил Вебера? Причина-то была какая-нибудь?
— Этот дурак начал бахвалиться, как он отделает Залу. Назвал его живым трупом. Ну, тут Имре и взъерепенился.
Ирен вытерла рот салфеткой.
— Никогда бы не подумала, что Вебер такой остолоп. С виду вроде тертый калач. А откуда ты все это узнала? От Юлии?
— Как бы не так! Юлия оберегает своего шефа, смотрит за ним, как родная мать не смотрела. Он сам рассказал.
— Не может быть.
— Представь себе. Пришел ко мне и спрашивает, что я наговорила о Зале этому щелкоперу.
— Что же ты ответила?
— А что я могла ответить? Для меня это как обухом по голове. Никогда, мол, с ним не встречалась. Верно?
— Понимаю. Стала отрицать свое знакомство с Вебером. Никогда, мол, с ним не встречалась. Верно? — Ирен поднялась из-за стола. — Странные вы люди, ей-богу. Ну, ты идешь?
Шара посмотрела на нее снизу вверх. Было заметно, что она обиделась.
— Я еще посижу, — буркнула Шара.
Ирен вошла в кабинет. Зоннтаг уже ждал ее. Она набрала номер Юлии.
— Будь добра, соедини меня с Имре.
— С кем? — переспросила Юлия.
— Не валяй дурака, подруга! — вспылила Ирен.
