Дружеские встречи с английским языком - [39]
— Вчера я в третий раз пошла на балет «Анна Каренина» известного композитора Р. Щедрина.
Казалось бы, порядковые числительные не допускают соперничества артиклей, но Джек Лондон, возмущенный отказами издательств принять его рукописи к опубликованию, сказал устами Мартина Идена:
…But there will be a second battle, a third battle and battles to the end of time. — …Но будет еще вторая схватка, третья и так до бесконечности.
Оцените, как точно выразил мысль автора неопределенный артикль. Начинающего автора не пугают отказы издательств. Сколько бы их ни было, он будет добиваться признания.
Все это говорится не для того, чтобы расшатать у читателя нарождающуюся веру в нашу схему ив возможность найти твердый ориентир в выборе артикля. Наоборот.
Но твердым ориентиром являются не отдельные слова, а только контекст, его логика.
ХОЛОДИЛЬНИК И ЗНАНИЕ АРТИКЛЕЙ В ПРИДАЧУ
Точнейшим образом воплощая мысль автора, артикли, не ленясь, скачут, как кузнечики, непрерывно сменяя друг друга, перед одним и тем же существительным. Однажды учащаяся Н. сказала:
Our family is going to buy a refrigerator.
Наша семья собирается приобрести холодильник.
По всем пунктам левой стороны схемы она правильно выбрала неопределенный артикль, потому что: 1) по-русски тут можно было бы сказать «какой-нибудь»; 2) в данном контексте слово «холодильник» встречается впервые; 3) в продаже имеется много марок холодильников; 4) кроме того — из ряда однотипных приобретается единичный экземпляр. Н. продолжает:
The refrigerator will be placed in the kitchen for now. — Холодильник будет пока стоять на кухне.
Поскольку холодильник здесь упомянут вторично, вместо неопределенного артикля появился определенный. Разговор продолжается:
What make would you like to have? — Какой марки холодильник вы хотите?
Ответ:
We would like a large and economical one, an "Oka". — Мы хотели бы большой, экономичный, марки «Ока».
Сколько бы прилагательных или других определений покупательница холодильника ни перечисляла, ей снова надо вернуться к неопределенному артиклю, потому что холодильник любой категории — изделие, массовое, единственных в своем роде не бывает.
Раздается звонок по телефону: «Холодильник куплен и доставлен домой»:
The fridge has been bought and brought home. Снова меняются артикли, потому что речь идет уже о том холодильнике, который куплен семьей нашей учащейся, а у них он единственный.
АРТИКЛИ И ЛУНА
Другая из моих учениц принесла на занятие две фразы, выписанные ею из какого-то английского романа, с артиклями, как будто бы употребленными вопреки данной схеме:
The moon came up, a young silver moon, bright against the pale summer sky. — Показалась луна, молодая серебристая луна, яркая на фоне бледного летнего неба.
A camel can carry heavy loads. — Верблюд может переносить тяжелые грузы.
— По логике, — сказала она, — надо в первой фразе сначала употребить неопределенный артикль, а потом уже определенный. Кроме того, перед «бледным летним небом» тоже должен стоять неопределенный артикль, потому что ночное небо бывает разным. Во второй фразе говорится, по-видимому, обо всех верблюдах, и, значит, артикль должен быть определенный, согласно § 4 с правой стороны схемы. В чем тут дело, где ошибки?
Примеры интересны и поучительны. Давайте разбираться!
Луна — единственная в своем роде небесная планета. Хотя она упомянута в первый раз, надо сказать the moon, а если вы оговоритесь и скажете a moon, то кто-нибудь из знающих английский язык непременно съязвит: Did you expect to see many moons there? Не ожидали ли вы увидеть там много лун?
Во второй раз луна употреблена с качественными прилагательными «молодая серебристая». Уже говорилось о том, что качественные прилагательные не всегда фиксируют стабильность или исключительность данного предмета или явления и в таком случае не могут сопровождаться определенным артиклем. Представим себе серебристость луны, сейчас она трепетно-рассеянная, а через час может охватить перламутровым блеском полнеба, или тихо догорать за светящимися облаками. Лунной серебристости присущи непостоянство, мимолетность, неуловимость — какой же тут может быть определенный артикль!
Не ошибка ли в таком случае употребление артикля the перед «бледным летним небом»? Нет, не ошибка! Вы забыли § 1 с правой стороны схемы: артикль the в значении «этот». Если первую фразу перевести на русский точно, она будет звучать так: «Показалась луна, молодая, серебристая, такая яркая на фоне этого бледного летнего неба».
2. «Верблюжий пример» иллюстрирует такое значение неопределенного артикля, которое здесь еще не обсуждалось.
Заглянем в схему § 1 (слева) и убедимся, что артикль "а" иногда может обозначать «любой». Именно это значение автор имел в виду, когда написал эту фразу.
Англичане очень любят оттенок «любой». Вот жизнерадостный афоризм Теккерея:
A good laugh is sunshine in a house.
Перевести эту фразу на русский язык:
«Веселый смех — это солнечный свет в одном из домов», — не решится никто.
Перевести «Веселый смех — это солнечный свет в доме» — значило бы обеднить мысль Теккерея, лишить ее глубины.
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
Данная монография посвящена ранее не описанному в языкознании полностью пласту языка – партикулам. В первом параграфе книги («Некоторые вводные соображения») подчеркивается принципиальное отличие партикул от того, что принято называть частицами. Автор выявляет причины отталкивания традиционной лингвистики от этого языкового пласта. Демонстрируется роль партикул при формировании индоевропейских парадигм. Показано также, что на более ранних этапах существования у славянских языков совпадений значительно больше.