Дружба с призраком - [2]

– Роберт? – робко спросила она. – Это ты, Роберт? Это действительно ты?

– Как я скучаю по тебе, Мэрилин, – сказала мадам Фортуна.

– И я, и я, – ответила миссис Фишер. – Двадцать лет прошло, но не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе. Не вспоминала…

– Милая, милая моя Мэрилин, – сказала мать Марии, приоткрывая один глаз. – Я так скучаю по миру живых. И мне здесь так холодно без тебя, так холодно, холодно…

– Робби, мой Робби! Не печалься, я вскоре присоединюсь к тебе, я уверена в этом!.. – пролепетала миссис Фишер.

– Но!.. – быстро оборвала её мадам Фортуна. – Но есть одна вещь, которую ты должна сделать, прежде чем присоединишься ко мне. Мне необходимо, чтобы ты это сделала.

– Я сделаю для тебя всё, что хочешь, мой милый, – прошептала вдова. – Только скажи, что именно…

Взгляд мадам Фортуны словно ненароком скользнул по большому золотому кольцу с бриллиантом, блестевшему на пальце миссис Фишер.

– Ах, Мэрилин, – вздохнула ясновидящая, запрокидывая голову. – С тех пор, когда мы были ещё вместе, прошло двадцать лет. Двадцать! Скажи, ты всё ещё носишь обручальное кольцо, которое я надел тебе на палец в тот день, когда мы с тобой поклялись в верности друг другу?

Миссис Фишер взглянула на свою руку и ответила, сделав попытку улыбнуться.

– Да, я всё ещё с гордостью ношу его, любовь моя. Я была и всегда буду твоей девушкой, и только твоей… Робби.

Подбородок вдовы задрожал от едва сдерживаемых слёз.

Мария оторвалась от решётки, откинулась на расстеленном по полу кладовки матрасе, положила голову на свою видавшую виды подушку и, опершись о стену обутыми в кроссовки ногами, беззвучно начала повторять слова, которые её мать произносила сейчас вслух там, за стенкой, в гостиной.

– Мэрилин, прежде чем присоединиться ко мне в потустороннем мире, ты должна избавиться от всего лишнего, что удерживает тебя здесь, в мире живых.

И Мария сделала повелительный жест рукой с широко растопыренными пальцами.

В гостиной мадам Фортуна этот жест в точности повторила, а вот Мария при этом задела шубу, которая рухнула ей на голову. Мария оттолкнула в сторону проеденную молью рухлядь и поднялась на ноги. Взяла свалившуюся на её серое одеяло шубу и на цыпочках обошла вокруг матраса, то и дело наступая на разбросанные по полу ручки, бумагу и библиотечные книги.

– Ой! – тихонько пискнула Мария, ударившись головой об электрическую лампочку на шнуре. Остановила её, а затем вернула материнскую шубу на вешалку. Почти половину кладовки занимал направленный в отверстие решётки вентилятор, который приходилось огибать с осторожностью, чтобы не повалить его. Грохоту тогда не оберёшься.

– Я прошу тебя пожертвовать твоё кольцо, символ нашей с тобой любви и счастливого брака, Бруклинскому городскому молодёжному проекту «Инициатива на завтра», – произнёс в соседней комнате глубокий голос мадам Фортуны.

– Завтр-ра! Завтр-ра! – раскатисто крикнул попугай.

– Замолчи, Гудини! – прикрикнула на него хозяйка.

Миссис Фишер могла бы, наверное, удивиться, с какой вдруг стати её покойный муж желает, чтобы она пожертвовала своё обручальное кольцо какому-то молодёжному проекту, но у мадам Фортуны всё было продумано заранее, и этот момент тоже.

– В нашем браке не было детей, – прежним потусторонним голосом произнесла мадам Фортуна. – И это единственное, о чём я жалею.

– Но, милый, ты же всегда ненавидел детей, – робко возразила миссис Фишер. – И мы не раз говорили с тобой об этом.

– А теперь это самая большая моя печаль, – ответила мадам Фортуна. Как показалось Марии, слишком быстро и слишком резко ответила.

– Ну что ж, – после небольшой заминки послышался голос миссис Фишер. – Полагаю, что я смогу выписать чек, только сначала проверю, что это за организация такая.

– Нет! – грохнула кулаком по столу мадам Фортуна. – Это должно быть именно твоё кольцо. И отдать ты его должна именно в эту организацию.

Вновь защёлкали батареи и зазвучали замогильные стоны, но произошло это чуть раньше, чем был подан сигнал.

– Опять вы в своём репертуаре, мистер Фокс! – пробормотала себе под нос Мария. Она резво сорвалась с матраса, на котором лежала, и сразу на полную мощность врубила вентилятор. Замерцал огонёк свечи в гостиной, ожили призрачные колокольчики, к ним добавился перезвон материнских браслетов. Затем послышался глухой стук, с которым вновь упала на стол голова медиума, Мария выключила вентилятор и откинулась на свой матрас.

Сеанс окончился, и в доме наступила тишина.

Мария закрыла глаза и постаралась выбросить из головы все мысли о своей матери, её афере и о мистере Фоксе, в очередной раз поспешившем со своими щелчками и стонами. О том, что все они втроём только что обманули несчастную вдову Фишер, Мария тоже старалась не думать. Даже на ноющую боль в животе она старалась внимания не обращать, хотя сделать это было сложнее всего. Почему сложнее всего? Да просто потому, что последний раз Мария ела двадцать четыре часа назад. Ровно сутки.

Очистив голову абсолютно от всех мыслей, Мария неподвижно замерла, и вскоре почувствовала, как тихонько-тихонько у неё начали покалывать иголочки в кончиках пальцев. Точно так же начинает щипать нанесённая на потрескавшиеся губы мазь или первое прикосновение мятной жвачки к языку. Затем Мария ощутила