Друри Лейн - [243]

Вскоре такой случай представился. Магнус перехватил записку доктора Фосетта Доу в требнике отца Мьюра, прочитал ее без ведома Тэбба и увидел для себя отличную возможность. Но побег был назначен на среду, а в среду поздно вечером он должен был присутствовать в тюрьме на казни Скальци. Магнус написал поддельную записку Доу, перенеся побег на четверг, когда он был свободен.

На обороте перехваченной им подлинной записки Фосетта он написал печатными буквами записку от имени Доу и отправил ее контрабандным способом Фосетту с целью объяснить отказ от побега в среду.

Как и в большинстве преступлений подобного рода, с каждым следующим шагом в осуществлении своих планов Магнус все сильнее затягивал у себя петлю на шее. Эта записка выдала его, хотя тогда она казалась ему вполне безопасной.

* * *

Помню, как на следующий день мы сидели на террасе отца Мьюра, и Илайхью Клей спросил, почему начальник тюрьмы Магнус вскрыл письмо на столе сенатора Фосетта, адресованное ему самому и касающееся, согласно примечанию на конверте, продвижения по службе сотрудников в Алгонкине.

Старый джентльмен вздохнул:

— Интересный вопрос. Думаю, я знаю, почему Магнус сделал это. Как вы помните, в своем анализе я упомянул, что вскрытие письма кем-либо из служащих тюрьмы вполне понятно. Кем-либо, но только не начальником, так как письмо было адресовано ему и продвижение по службе не могло касаться его лично. Поэтому, когда результаты моего дальнейшего анализа стали указывать на Магнуса, я спросил себя, зачем он вскрыл этот конверт. Очевидно, ему казалось, что он может содержать совсем не то, что говорилось в примечании. Во время визита в тюрьму сенатор намекнул Магнусу, что Доу его шантажирует. Магнус подумал, что в письме может упоминаться этот разговор и он окажется под подозрением, если письмо попадет в руки полиции. Конечно, его умозаключения были шаткими, но тогда он был перевозбужден и не мог четко мыслить.

— А кто отправил вторую секцию сундучка Айре Фосетту и третью — Фанни Кайзер? — осведомился отец. — Доу не мог это сделать. Вот что меня беспокоит.

— И меня тоже, — призналась я.

— Полагаю, это мне тоже известно, — улыбнулся Друри Лейн. — Наш друг Марк Каррьер — адвокат. Точно мы этого никогда не узнаем, но, очевидно, Доу, ожидая суда, попросил его отправить с определенными интервалами оставшиеся фрагменты сундучка, заранее вложив в них записки. Каррьер кажется мне не особенно щепетильным, — возможно, он решил отследить историю шантажа и заработать на этом. Но пожалуйста, нигде меня не цитируйте.

— А не было ли рискованно, — робко спросил отец Мьюр, — позволить Доу пребывать на грани вечности, прежде чем оправдать его в последний момент?

Улыбка исчезла с лица старого джентльмена.

— Мне пришлось это сделать, отец. Помните, что у меня не было конкретных доказательств, способных свидетельствовать против Магнуса в суде. Поэтому понадобилось застигнуть его врасплох при необычных эмоциональных условиях. Я рассчитал время своего анализа, в точности спланировав момент кульминации, — результат вы видели. Когда Магнус понял, куда ведут мои аргументы, он не выдержал и попытался бежать. Бедняга! — Друри Лейн немного помолчал. — Потом он во всем признался. Если бы мы прибегли к обычной процедуре, у Магнуса было бы время собраться с мыслями и, безусловно, он решил бы все отрицать, а без твердых доказательств нам было бы нелегко, если не невозможно, добиться его осуждения.

* * *

С тех пор произошло многое. Джон Хьюм был избран в сенат штата от округа Тилден. Мраморный бизнес Илайхью Клея стал менее прибыльным, но более честным. Фанни Кайзер отбывает длительный срок в федеральной тюрьме…

Мне пришло в голову, что я ничего не рассказала о судьбе Аарона Доу — причине всех волнений, невинной жертве коварных замыслов. Боюсь, я намеренно этого не делала. Полагаю, судьба Доу явилась воздаянием за его жалкую, никчемную жизнь и знаком, что он, виновный в убийствах или нет, был абсолютно бесполезным членом общества.

После ареста начальника Магнуса мистер Лейн быстро повернулся к бедняге, сидящему на электрическом стуле. Но когда он попытался пробудить Доу от кошмарных последствий этой моральной пытки, мы увидели, что тот сидит абсолютно неподвижно и даже с легкой улыбкой на лице.

По словам врачей, Доу умер от сердечного приступа. Многие недели я не могла прийти в себя. Неужели мы убили его этим чудовищным испытанием? Я никогда этого не узнаю, хотя в тюремной медкарте говорится, что у него было слабое сердце еще при поступлении в Алгонкин двенадцать лет назад.

И еще одно.

В тот же день после объяснений мистера Лейна молодой Джереми взял меня за руку и повел прогуляться по дороге. Он ловко выбрал время — я была слегка не в себе после событий прошлой ночи и, вероятно, контролировала свои эмоции не так жестко, как могла бы при других обстоятельствах.

Как бы то ни было, Джереми без лишних предисловий попросил меня стать миссис Джереми Клей.

Славный мальчик! Я смотрела на его курчавые волосы и плечи, радуясь, что хоть кто-то ценит меня достаточно, чтобы хотеть на мне жениться, и что его крепкое молодое тело свидетельствует в пользу вегетарианства, которому призывали следовать даже такие разумные люди, как мистер Бернард Шоу (хотя сама я часто наслаждаюсь хорошо поджаренным стейком). Но мне не внушали особого энтузиазма взрывы в каменоломнях его отца и перспектива трястись от страха, думая, вернется ли мой муж вечером с работы целым или по кусочкам, как картинка-загадка.