Друри Лейн - [234]

— Стойте! — велела я Дромио. — Что-то случилось!

Я выскочила из машины, прежде чем отец и мистер Лейн успели шевельнуться, бросила монету мальчишке и схватила газету.

— Эврика! — воскликнула я, садясь в автомобиль. — Прочтите это!

История выглядела предельно ясно. Фанни Кайзер, как писала «Лидс икзэминер», «уже годами пользовавшаяся дурной славой, была арестована по распоряжению окружного прокурора Джона Хьюма и обвинена в…». Далее следовал длинный перечень: принуждение к проституции, торговля наркотиками и прочие скверные дела. Судя по газетному отчету, Хьюм отлично воспользовался документами, найденными в доме Фосетта во время расследования первого убийства. Были организованы рейды в несколько «заведений», принадлежащих Фанни Кайзер. С кастрюли, наполненной коррупцией, сорвали крышку; по городу циркулировали слухи, что многие политики и бизнесмены Лидса были непосредственно вовлечены в темные дела.

Женщину отпустили под залог в двадцать пять тысяч долларов, и теперь она, оставаясь на свободе, ожидала официального обвинения.

— Хорошие новости, — задумчиво промолвил мистер Лейн. — Теперь, когда Фанни Кайзер угодила в передрягу, она, возможно…

Арест и обвинения интересовали его только с точки зрения их деморализующего эффекта.

— Такие, как она, всегда выходят сухими из воды… Дромио, поезжай в окружную прокуратуру!

Мы застали Джона Хьюма за его столом, посасывающего сигару и весьма дружелюбно настроенного. Где сейчас Фанни Кайзер? Освобождена под залог. Где она обитает? Он улыбнулся и назвал нам адрес.

Мы помчались туда. Большой дом на окраине города был обильно украшен позолотой. На стенах висели картины весьма откровенного содержания и столь же сомнительного художественного уровня. Фанни Кайзер там не оказалось. После освобождения она не возвращалась домой.

Мы начали бешеные поиски, но через три часа смотрели друг на друга в немом отчаянии. Женщины не было нигде.

Неужели она потеряла самообладание и покинула штат, а может быть, страну? Это было возможно, учитывая серьезность выдвинутых против нее обвинений. Старый джентльмен уведомил Джона Хьюма и полицию. Все известные притоны Фанни Кайзер были обысканы, детективам приказали отследить ее передвижения. Железнодорожные станции держали под наблюдением, была предупреждена нью-йоркская полиция. Но результатов не последовало — женщина как сквозь землю провалилась.

— Самое скверное, — пробормотал Джон Хьюм, когда мы сидели в его кабинете, ожидая рапортов, — что перед судом она должна предстать только через три недели — то есть через две недели после ближайшего четверга.

Мы простонали в унисон. Даже при отсрочке, данной губернатором Бруно, Фанни Кайзер должна была появиться только на следующий день после казни Аарона Доу.

* * *

Думаю, за последовавшие ужасные дни мы все постарели на годы. Прошла неделя. Пятница… Мы не прекращали наших поисков. Мистер Лейн был полон энергии. Благодаря помощи полиции, местные радиостанции предоставили в его распоряжение. Призывы регулярно звучали в эфире. Все известные филиалы разветвленной организации Фанни Кайзер оставались под наблюдением. Всех ее наемных служащих — женщин, адвокатов, громил из преступного мира Лидса — вызывали в полицейское управление и допрашивали.

Суббота, воскресенье… В понедельник мы узнали от отца Мьюра и из газет, что начальник тюрьмы Магнус официально назначил казнь на среду в 23.05.

Вторник… Фанни Кайзер все еще не нашли. Все суда, направляющиеся в Европу, получили телеграммы, но ни одной женщины, соответствующей ее весьма броским внешним данным, не оказалось ни на одном из них.

Утро среды… Мы жили как во сне, машинально ели и почти не разговаривали. Отец двое суток не раздевался, щеки мистера Лейна ввалились, а в глазах появился нездоровый блеск. Мы отчаянно пытались проникнуть в Алгонкин для разговора с Доу, но нам отказали в посещении, так как это нарушало строгие тюремные правила. Впрочем, слухи, как обычно, просачивались — Доу был странно спокоен и молчалив; он больше не проклинал нас и, казалось, забыл о нашем существовании. Правда, с приближением казни он начал нервничать и мерил пол камеры отрывистыми шагами, но отец Мьюр улыбался со слезами на глазах и уверял нас, что «он не теряет веру». Бедный падре! Аарон Доу наверняка цеплялся не за религиозную веру, а за куда более мирскую надежду, ибо инстинкт подсказывал мне, что Друри Лейн смог каким-то образом передать ему сообщение об отсрочке казни.

Среда, день ужасов и неожиданностей… Мы едва прикоснулись к завтраку. Отец Мьюр отправился в камеру смертников. Вернувшись, он удалился в свою спальню наверху. Когда он снова появился, сжимая в руках требник, то выглядел более спокойным.

Естественно, мы собрались в его доме. Я смутно припоминаю Джереми с виноватым выражением молодого лица, расхаживающего перед калиткой, куря бесчисленные сигареты. Когда я подошла к нему, он сказал, что его отец совершил ужасный поступок — согласился на предложение начальника тюрьмы присутствовать на казни. Я не нашлась что ответить… Лицо мистера Лейна было измученным — он не спал две ночи, и рецидив прежней болезни отпечатал страдальческие морщины на его чертах.