Другой взгляд - [21]

Следующий день мы провели в чисто бытовой суете: стирали окровавленную одежду, чтоб не пугать прохожих, залечивали раны и заново покупали дорожный сухой поёк. Я же отправился к городскому шерифу; чтобы сообщить о происшествии. К зданию правопорядка ноги несли меня уже машинально. Детская мечта стать шерифом приводила меня сюда чуть ли не ежедневно, тогда казалось, что это одноэтажное здание не что иное, как таинственный замок справедливости и чудес.

— Шеккер? Проходи, конечно! — обрадовался мой бывший сокурсник Танер Сорбитт.

Так вышло, что при распределении я должен был стать шерифом в своем городе Селиба, но сюда направили его, а меня в столицу. Танер считал, что я очень печалился по этому поводу, но я даже и мечтать о таком тогда не мог. В Торополе я сразу заступал на пост шерифа, а здесь мне бы пришлось стать всего лишь помощником при шерифе, пока тот не выйдет на пенсию.

— Танер, ты уже шериф? Я очень рад за тебя, поздравляю. Давно?

— Спасибо, Морт. Уже почти год приступил к новым обязанностям. Ты надолго к нам? Ну, рассказывай, как в столице дела, не обзавелся ли женой и на кого ты главу государства то оставил?

— Семью пока еще не завел, как-то некогда все было, а приехал я ненадолго, мы тут проездом и главу государства мне до смены года оставлять не положено, — заулыбался я, зная, какая сейчас будет реакция.

— Ты серьезно? Морт, ты просто обязан меня ему представить, — потребовал он.

— Конечно, представлю. Думаю лучше будет, если мы все сегодня где-нибудь вместе поужинаем в безопасном и тихом месте. Но я к тебе еще и по работе зашел, — и я поведал ему в мельчайших подробностях о нападении и попробовал описать злоумышленников.

Вечером мы по совету Тенера отправились выпить в местный приличный паб Птичье гнездо. Пошла и мама, и вся семья. Дороти как-то близко подсела к Вэлле и, склонившись к самому уху что-то оживленно шептала.

— … где? … да ладно? — удивилась чему-то Вэлла и глянула на меня так, как-будто впервые видит.

— Дороти, я так полагаю поговорить тебе больше не о чем, как о моем бурном детстве?

— Да ладно тебе, я вообще о своем соседе рассказывала.

Ну вот, сейчас понарасскажет обо мне всякого.

— …подожди, а когда ты говоришь это было? — вдруг заволновалась Вэлла.

— Давно, больше десяти лет назад.

— А точнее? Может ООО лет?

— О чем это вы? — не выдержал я.

— Помнишь, ты рассказывал, что ты девчонку из реки спас, когда она тонула? К тебе тогда еще ёё отец с благодарностью приходил.

— Помню, ничего особенного не произошло. Хватит делать из меня героя. Иди сюда, — подозвал я её к себе. — Дори, Вэлла — это моя коллега и напарница, не надо ей все это рассказывать. Хорошо?

— Хорошо, — виновато ответила сестра.

— Держи вот, купишь себе платье или безделушку какую, — вручил ей мешочек с деньгами.

— Спасибо Мортик, — с радостным визгом повисла она у меня на шее.

В кафе-пабе было тихо и уютно, по-домашнему пахло томатным соусом, который варился в большущей кастрюле. Принеся наш заказ, разносчица отправилась обслуживать другие столы. Было очень вкусно и сытно, и вообще хорошо сидели, пока мама не завела старую пластинку за женитьбу. Слово за слово и мы с ней повздорили, но Аландор решил её успокоить и рассказать, какой же у неё все-таки прекрасный сын и они ненадолго вышли на улицу.

А тем временем, к Вэлле и Дороти, когда они стояли у стойки, начали приставать мужики с соседнего столика и как ни пытался Танер унять разбушевавшиеся нервы посетителей, все равно завязалась потасовка. Потом кто-то первый ударил и понеслась: кулаки да, битая посуда, Вэлла, схватив валяющуюся на полу половую тряпку, которая в прошлой жизни была штанами и не долго думая, обмакнув её в горячей кастрюле с томатным соусом, разбросала всех по своим местам. Все затихли, потирая ошпаренные места. На шум вбежали Алан с мамой, которая тут же грохнулась в обморок, потому как я нависал над каким-то мужиком, Вэлла стояла на стуле с красной тряпкой, все и всё было в чем-то красном похожем на кровь, а Шорк и Дороти половником отбивались от горевавшей хозяйки соуса.

Аландор потом ещё долго на меня осуждающе смотрел, а что я мог сделать. Мы заплатили вдвое больше положенного и ушли. По-моему, эта драка была очень даже кстати, нам всем требовалась разрядка и мы её получили, хорошо, ещё, что никого не покалечили.

Уезжали пока город спал, вместе с караваном, который направлялся в Корнак и насчитывал около десяти повозок.

Я оглянулся на Селибу, странно насколько город будучи когда-то таким родным, мог сейчас не вызвать ни одну эмоцию. Все эти каменные улочки, которые знал, как свои пять пальцев, невысокие двух, трёхэтажные дома, сады и речка стали такими чужими стоило найти другой дом, в котором тебе хорошо. Приходит осознание того, что ты вырос и уже никогда не вернешься в детство. Мы не чувствуем, что взрослеем, мы видим это по соседским детям, которые быстро растут и которые, казалось вот только научились ходить, а завтра пошли в школу, а послезавтра уже идут под венец. Мы понимаем это тогда, когда слушаем молодежь, которые говорят вроде на твоем же языке, но ты не можешь понять о чем речь, ведь то, чем мы занимались в детстве уже не модно для нынешних детей. У них другие кумиры, другие цели.