Другой мир. Степная угроза - [48]

Мне захотелось бросить его тут же, на дороге, но с другой стороны, я понимал, что это будет слишком лёгкая смерть для того, кто своим бегством погубил свою беременную дочь. Каково будет ему выжить, а затем всю свою оставшуюся жизнь мучиться в одиночестве, страдая от угрызений совести.

– Надо уходить, мастер Игорь! – Напомнил о себе мой опытный спутник.

– Дед, мы уходим, но возьмём его с собой! – Брови Деда взметнулись вверх.

Видимо он не ждал с моей стороны такого милосердия. Я не стал объяснять ему, что думал вовсе не о милосердии.

– Хорошо! Но возвращаться обратно в Каменец очень опасно! Конные враги повсюду!

– Да, ты прав Дед! Скорее всего, враги берут Мстислава в кольцо. Они отрежут всякую попытку прийти Каменцу на помощь. Только в Туре достаточно войск, чтобы помочь воеводе снять осаду Каменца.

Мы привели три лошади, которые принадлежали мёртвым мародёрам, погрузили на одну из них Светозара. От этого он перестал стонать, при перемещении мы причинили ему боль, и он опять потерял сознание. Но мне не было его жаль, в память о своей возлюбленной я решил в последний раз помочь Светозару.

Когда мы вернулись к своим лошадям, передо мной встал вопрос, куда отправиться дальше. У меня было три варианта: Игва, Каменец и Тур. Хотя, наверно, пробираться в Каменец было бы самоубийством. Решение надо было принимать быстро, и я решил обойти вражеские конные патрули с юга, а потом идти домой, в Игву. Когда мы оказались на расстоянии в несколько вёрст от места нападения на обоз, я решил расстаться с Дедом, напутствуя его в дорогу такими словами:

– Поезжай в Тур. Светозара отдай на лечение при первом же удобном случае. Затем повидай герцога или того, кто сможет передать ему твои слова. Скажи, что враг устроил постоянную переправу на Севере у подножья гор. Он построил у переправы лагерь с земляным валом и частоколом на нём. Кочевники готовятся к осаде Каменца. На севере от города уже строится второй лагерь степняков, южная дорога к Каменцу отрезана конными патрулями. Скорее всего, и на юге тоже поставят заставу или засаду, которая сможет сдерживать войска герцога, если те придут на помощь Каменцу. Пусть учтёт это. Если герцог не придёт на помощь Мстиславу, весь север и центр Междуречья будет отдан на растерзание вражеским фуражирам и мародёрам. – Дед молча слушал меня. Я протянул ему мешочек с деньгами. – Отдай десять серебряных монет тому лекарю, который будет выхаживать Светозара. Остальные для тебя. Когда справишься, возвращайся в Игву, я буду там!

– Береги себя, мастер, и будь осторожен! – Дед невозмутимо, как обычно, но в то же время с ноткой торжественности, кивнул мне, а я ему.

Мы разъехались в разные стороны. Дед, не отдаляясь сильно от дороги, и не пытаясь приблизиться к ней, поехал лесом на юг. А я углубился в лесную чащу и поехал на запад. Настроение моё было как никогда ужасным. Меня поддерживала только ненависть и желание отомстить врагам. На смену отчаянью пришла решимость и злость.

Какое-то время я размышлял, строил планы, в то же время я просто сидел на Травке, предоставив ей самостоятельно двигаться через чащу. Умница лошадка выбирала удобные места, затем отыскала тропу, по которой мы ехали на запад почти до самого вечера.

А затем, когда лес расступился, Травка вывела нас к какому-то хутору, который располагался на небольшом холме. Я не видел смысла ехать дальше ночью, поэтому повернул в сторону ближайшего дома. Я был вымотан морально и физически. Только сейчас я ощутил голод и жажду. Я не ел с самого утра. Тогда я ещё надеялся вернуть Олесю обратно в Игву.

Теперь меня заботило только моё поселение и месть. Есть ещё Василий, мой старый друг, говорил я себе.

Это было слабое утешение моим бедам, но что-то должно было держать меня на плаву. Я понял, что не хочу, чтобы с моими товарищами случилось то же, что случилось с Новосёлками, я не хотел потерять ещё одно своё детище.

А ещё мне помогала ненависть к врагу. Я надеялся как-то отомстить степнякам, и теперь жил этой мыслью, этой целью.

Травке тоже требовался отдых и еда. Я направил свою лошадку к домику, который стоял на краю хутора. Всего на хуторе было около десятка с лишком деревянных построек, которые стояли вокруг вершины холма. Но лишь несколько из них были предназначены для проживания людей. Вокруг холма раскинулись пастбища, тут же имелись загоны для скота и несколько обработанных огородов. Вокруг пастбищ тёмной стеной стоял лес. Тут в глуши и тишине хутор спрятался от внешней суеты. Дорога, которая вела к хутору с востока, была старой и почти не хоженой. Тут не было видно следов от телег.

Я въехал во двор и слез с лошади.

– Хозяева! Хозяева! – Я постучал в дверь. – Пустите доброго путника на ночлег!

– Кто это ходит в столь поздний час?

Мужской ворчливый голос был сухим и хриплым. Затем дверь открылась. Передо мной стоял старый дед с седой бородой, отросшей до груди. Его волосы были всклокочены. Он посмотрел на меня, измазанного в грязи и крови. Дедушка проскрипел, отважно глядя мне в лицо:

– Чего это тебе путник не сидится дома?

– А ты, дедушка, дай умыться, напои и накорми доброго человек, тогда и узнаешь, что меня к вам привело! – Старик мою дерзость не оценил.