Другой мир. Кровный враг - [23]

Выветрившейся придорожный храм предстал перед его мысленным взором. Кажется, Сорен говорил что— то о монастыре в этом районе, где— то на северо— западе?

«Мы должны попробовать добраться туда», — заключил Луциан, хотя ненавистная иеремиада брата Амвросия еще звенела в его ушах. Монастырь смертных, казалось, вряд ли был подходящим убежищем для беглых вампира и ликана, но Луциан не видел лучшей альтернативы. Дневной свет создает большую угрозу для Сони, чем любой монах.

Он услышал, как группа кричащих людей вошла в лес вслед за ним. «Он пошел сюда!» – кричал пылкий голос своим товарищам, — «Не дайте ему уйти».

«Дневной свет делает смертных смелее», — понял он. Достаточно смелыми, чтобы преследовать нас, даже в глубину леса. Луциан продолжал бежать, не замедляясь ни на секунду, хотя при каждом шаге серебро в его плоти отдавалось жгучей болью по всему телу. Он хотел выдернуть арбалетный болт со спины, но у него не было времени, чтобы сделать это. Нужно было оторваться от преследовавших их людей.

Охота началась. И он, и Соня были жертвами, но Луциан не желал сдаваться на милость этим убийцам демонов.

«Я найду убежище для своей любимой», — поклялся он, — «Даже если мне придется убить каждого монаха в этом монастыре!»

ГЛАВА ШЕСТАЯ КАРПАТЫ

Гневные крики разносились по лесу, вдогонку убегающему Луциану. Каждый его шаг сопровождался шумом ломающихся кустов под его тяжёлыми ботинками. И вдруг перед ним возник монастырь Святого Валпурга — строгое кирпичное здание, отличающееся остроконечными крышами и примыкающей к нему церковью. Витражи украшали верхние этажи монастыря, скульптура Мадонны с младенцем смотрела на него из ниши над входом в церковь. Тишиной веяло от колокольни в задней части часовни.

Луциан остановился, чтобы отдышаться. Из— за тяжести его драгоценной ноши, и стрелы, торчащей из спины, даже его бессмертная выносливость была на исходе. Серебряные наконечники горели в его плоти, будто ему засунули под кожу раскаленные угли, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли. Луциан обливался потом под лучами утреннего солнца, палящего ему голову и плечи. На вершине деревьев сладко пели птицы, словно издеваясь над его страданиями.

Он осторожно приблизился к монастырю. Традиции гласили, что даже убийца мог найти убежище на святой земле, но Луциан сомневался, что милосердие церкви распространялось на вампиров и ликанов. Однако у них не было другого выбора, они должны были попробовать укрыться за стенами аббатства именно сейчас, когда приспешники брата Амвросия шли по их горячему следу. «Лучше столкнутся с часовней, полной ничего не подозревающих монахов»,— рассуждал Луциан, — «чем познать ненависть вооружённой сумасшедшей толпы».

Когда он приблизился к широким каменным ступеням, ведущим к церкви, он сразу заметил, что что— то не так. Большие дубовые двери лежали на полу вестибюля, разломанные на куски. Оборванные петли болтались там, где когда— то двери были прикреплены к арке. На раздробленной древесине массивного дуба виднелись глубокие выбоины, оставленные когтями.

«Возможно», — размышлял Луциан, — «я не первый ликан, который сюда пришёл...»

Крысы бросились прочь, напуганные появлением чужака. Луциан занёс закутанную Соню через вестибюль под своды часовни аббатства. Следы дождя и заброшенности предстали перед ним, куда бы он ни посмотрел. Темно— коричневые пятна крови обесцвечивали кафельный пол церкви, всё пахло запёкшейся кровью и мочой. Опрокинутый аналой лежал на полу перед осквернённым алтарём, помеченный запахом зверья. Порванные страницы псалтыря усеивали пол и скамьи, наряду с коллекцией пластинок и реликвий. Пыль и паутина свидетельствовала о неделях, если не месяцах, запущенности. Кровавый отпечаток лапы, как печать на полу святилища, не оставил у Луциана сомнений в том, что здесь произошло.

Отступники! Ему стало ясно, с чего начался этот крестовый поход брата Амвросия. Очевидно, что монастырь стал жертвой той стаи оборотней, которая сеяла хаос в этой области в течении нескольких месяцев. Это объясняло мстительный зов монаха «замученные братья». Судя по всему, брат Амвросий был единственным выжившим в этой кровавой бойне. Неудивительно, что он так страстно желает нашей смерти.

Несмотря на многочисленные свидетельства кровавой бойни, нигде не было трупов. Без сомнения, брат Амвросий предал земле все бесплотные кости, оставленные оборотнями, следуя христианским обычаям.

«Если бы он мог остановить их!» — размышлял Луциан мрачно, — «Тогда Соня и я не были бы в такой серьезной опасности».

Солнечный свет проникал через витражи, изображающие жизни святых. Многие цветные панели были потресканы и разбиты, стекло бросало радужные блики на обломки. Радужное сияние делало церковь неподходящей для вампира, так что Луциану нужно было искать какой— то тёмный угол, где Соня была в безопасности.

Возможно, общежитие или трапезная?

К своей радости он обнаружил арочные двери в дальнем конце южного трансепта. За аркой гранитные ступени вели вниз, в темноту. Луциан с облегчением спустился по винтовой лестнице, оставив свет дня позади. Паутина прилипала к его лицу и одежде. Повсюду были тараканы и крысы.