Полным именем он называл меня, только если сильно злился или нервничал. Сейчас, похоже, происходило и то и другое.
Я, молча, опустила глаза на рыдающую корзину. Он довольно грубо выдернул её у меня из рук и открыл крышечку. Надо было видеть Серегины глаза, когда он заглянул внутрь! Но он быстро взял себя в руки, схватил меня за рукав куртки, потащил в комнату и усадил в кресло. Поставил корзинку на стол, прошел в кухню, что-то бормоча под нос, чем — то погремел там и вернулся со стаканом воды и мензуркой, из которой жутко несло валокордином.
— Пей.
Я попыталась отказаться, но он угрожающе посмотрел на меня:
— Выпей я сказал, а то силой заставлю.
Я покорно выпила лекарство, и Сергей повернулся к столу. Очень бережно, он достал из корзинки ребенка, вместе с пушистым одеяльцем и аккуратно развернул его. Вытянув шею, я наблюдала за его действиями.
Да, я женщина, но у меня никогда не было детей, и я совершенно не умела с ними обращаться. Сергей же после окончания института, одно время хотел быть неонатологом и даже прошел интернатуру, к тому же у него была трехмесячная Алинка, поэтому он ловко управлялся с малышом, что-то ласково ему приговаривая.
— Ларка, откуда у тебя ребенок? — спросил Серега, выпутывая младенца из пеленок и осматривая.
Я уже почти пришла в себя. Сбросив куртку в кресло, я подошла ближе.
— Митька, — пробормотала я, рассматривая малыша, — это его ребенок. Он отдал его мне. Сереж, давай позже…, а?
Сергей посмотрел на меня как на умалишенную, но головой кивнул утвердительно, продолжая осмотр.
По словам моего друга, ребенку от роду было не больше недели. И это был мальчик — крошечный, но совсем не сморщенный и красный как обычные новорожденные. Белоснежная кожа, темные волосики, синие глазки, крохотный носик — весь он был такой хорошенький и хрупкий, словно стеклянный. Я осторожно протянула руку, коснулась шелковистых волосиков и открыла ушко. Оно было абсолютно нормальным, не таким как у Зака. Если это и был эльфийский младенец — внешне он был совершенно похож на обычного человеческого кроху. Мой взгляд упал на красивую кружевную пеленку. Материал напоминал тончайший батист, но структура ткани была немного иная. Я потрогала уголок, да ткань была шелковистой на ощупь и почти невесомой. И тут я обратила внимание, что в углу был вышит какой-то рисунок. При ближайшем рассмотрении, рисунок оказался гербом с монограммой. Две змеи, свившиеся в причудливом танце и незнакомые буквы. Где-то я уже такое видела… Минут пять, малыш лежал спокойно в руках Сергея, будто позволяя себя осмотреть со всех сторон и убедиться, что с ним все в порядке, но потом опять зашелся криком. Боже!
— Похоже, мы голодные, — нежным голосом промурлыкал Серый.
Блин, я даже не подозревала в нем таких талантов.
— Ты побудешь с ним, или в магазин сходишь?
— В магазин. — Оставаться наедине с малышом я была пока не готова.
Держа кроху на согнутой руке и покачивая — другой, Сергей на газете с программой нацарапал длинный список необходимого.
***
В круглосуточном супермаркете недалеко от дома, из списка выданного Серегой, мне удалось раздобыть только детскую смесь, упаковку памперсов, влажные салфетки для новорожденных и две пластиковые бутылочки.
Я притащила все это богатство домой, и следующий час мы были заняты исключительно моим крохотным гостем. Точнее занят был Серега, я была, что-то вроде принеси — подай, периодически просто путаясь под ногами и попутно рассказывая ему обо всем, что со мной приключилось. Острые уши Зака я в рассказе благоразумно не упомянула. Моя повесть и так больше напоминала бред сумасшедшего. И только малыш — вымытый, облаченный в новый памперс, запеленатый в ситцевый платок моей покойной бабушки и мирно сосущий бутылочку со смесью у Сережи на руках был доказательством, что я говорю правду.
— Почему ты решила, что это Митькин ребенок? — спросил Сергей, — он тебе что-нибудь сказал.
— А чей же еще? — я пожала плечами, — раз он передал его мне, значит его. А сказать он ничего не успел. Я только смогла прочитать по губам: "помоги" и все. У них там видимо напряженка со связью. Но у него явно что-то случилось. Что-то очень нехорошее, раз предпочел спрятать малыша здесь.
— Что делать — то думаешь? — друг положил уснувшего малыша в корзинку и пошел в прихожую.
— Как это — что? Это же Митькин ребенок. Я буду о нем заботиться и ждать возвращения Митьки. Придет же он за ним когда-нибудь.
— Совсем сдурела да? Да ты же с детьми даже обращаться не умеешь!
— А что ты предлагаешь? — я уперла руки в бока, — отдать его в детдом что ли? Фигушки! Митька доверил его мне, вот я и буду ему приемной мамой. А обращаться с ним я научусь, не переживай. Твоя же Светка, в крайнем случае, поможет. Да и ты тоже. Или ты откажешься?
— Нет, конечно, что ты, Лар. Мы поможем тебе. Только учти — ребенок не игрушка.
— Я в курсе, — проворчала я, — мне тоже не два по третьему, если что.
— Тогда, знаешь, что, приезжай завтра к нам. — Поживешь пока. Места много. Привыкнешь. Светка тебя всему научит. Да и лишнего внимания соседей не стоит привлекать. А то какая-нибудь бдительная бабуся стукнет ментам, что у тебя, откуда ни возьмись, образовался ребенок. Поди потом докажи, что ты его нигде не украла.
