Другой Ленин - [36]

— А как вы относитесь к моему организационному плану?»

— Я считаю его неправильным, — отвечал его собеседник, — вы хотите создать партию наподобие какой-то македонской четы…

— Ну, раз так, тогда нам вообще с вами больше разговаривать не о чем, — отрезал Ленин. (По другим сведениям, он выразился более резко: «Вы ровно ничего ни в чем не понимаете, и разговаривать с вами мне не о чем».)

В своей книжке Ленин перефразировал изречение Архимеда («Дайте мне точку опоры — и я переверну земной шар!») и бодро восклицал: «Дайте нам организацию революционеров — и мы перевернем Россию!» Еще в 1895 году Владимир Ильич замечал в разговоре с Михаилом Сильвиным: «Революция предполагает участие масс, но ее делает меньшинство. Аксельрод рассказывал мне, что в конце 70-х годов среди революционеров была полная прострация, и через какой-нибудь год небольшая кучка создала мощную партию «Народной Воли»…»

Родство своей работы с романом Чернышевского признавал и сам Владимир Ильич. И как-то на наивный вопрос одного из товарищей: «Значит, вы не случайно назвали… вашу книжку «Что делать?»?» — Ленин с глухим раздражением ответил: «Неужели о том нельзя догадаться?»

Ленин вообще любил по примеру Чернышевского называть свои сочинения заголовками-вопросами: что делать? с чего начать? кто такие «друзья народа»?., от какого наследства мы отказываемся? чего мы добиваемся?., мир или война?..

«Ладони изображали рыбьи плавники». Ленин заражал людей не только своей энергией и идеями, но даже жестами. Владимир Ильич был очень подвижным человеком, настоящим «живчиком». «Теперь о Ленине… обычно пишут, как о каком-то «спокойном мудреце», вещавшем истины. Напротив… Ленин был крайне нервен, непоседлив, взвинчен», — вспоминал бывший большевик Александр Нагловский.

Н. Вольский писал о 1904 годе: «В первые же минуты визита к Ленину я познакомился с одним, только ему принадлежащим, жестом. Говоря или споря, Ленин как бы приседал, делал большой шаг назад, одновременно запуская большие пальцы за борт жилетки около подмышек и держа руки сжатыми в кулаки. Прихлопывая правой ногой, он делал затем небольшой, быстрый шаг вперед и, продолжая держать большие пальцы за бортами жилетки, распускал кулаки, так что ладони с четырьмя пальцами изображали растопыренные рыбьи плавники… Постоянно попадая в поле зрения собеседников, ленинская жестикуляция настолько их заражала, что некоторые из них… тоже начинали запускать пальцы за жилетку. Ленин гипнотизировал и этим…» «Мне приходилось потом встречать много товарищей, — замечал В. Адоратский, — которые как будто даже внешне становились похожими на Владимира Ильича, повторяя, видимо, невольно и безотчетно его жесты, его выражения, его интонации, вплоть до выражения глаз». «Все в нем привлекало, — признавался Г. Кржижановский. — И то, как он насмешливо прищуривал глаз, и даже то, как он картавил».

Другие жесты Ленина тоже были довольно характерными, своеобычными.

«Два раза провел по лысине и по лицу рукой, словно умылся. Этот жест как-то сразу показался мне похожим на жест татар, когда они молятся богу на вечерней заре». (А. Аросев).

«Он обеими руками приглаживает свой череп, точно до сих пор не снял парика, который носил в сентябре 1917 года…» (Н. Осинский).

«Его жесты всегда были быстры… но никогда не суетливы… У Ильича жесты были короткие, отрывистые, целесообразные» (А. Луначарский).

«В момент вышучивания противника Владимир Ильич нередко прибегал к комическим жестам, расшаркиваниям, убивавшим его противника перед аудиторией» (Н. Семашко).

«Когда… по его мнению, противник нес чепуху, Ленин иронически улыбался и аплодировал, в насмешку ударяя ногтем большого пальца правой руки о ноготь левой» (Альберт Рис Вильямс).

«У Владимира Ильича была такая привычка: он прищуривал один глаз, а перед другим глазом ставил два растопыренных пальца и смотрел между ними на говорившего» (Е. Стасова).

Эта привычка (связанная с тем, что его левый глаз был близоруким, правый — дальнозорким) иногда порождала забавные недоразумения. Один из большевиков, впервые посланный к Ленину, вернулся напуганным: «Знаешь, я пришел к товарищу, он стал так на меня смотреть, что мне стало страшно».

«Отчаянно, огненно, краснорыж». Как ни странно, но, несмотря на множество портретов и скульптур Владимира Ильича, советские люди не всегда ясно представляли его внешний облик. Курсант Константин Губин при встрече не узнал его: «В то время не было красочных портретов, все издания были черно-белыми. По этим портретам Ленин представлялся с черной бородой. Здесь же я встретил человека, очень похожего на Ленина, но с рыжеватой бородкой и такими же висками. Это меня смутило»…

А вот каким увидел главу Совнаркома писатель Александр Куприн: «Ленин совсем лыс. Но остатки волос на висках, а также борода и усы до сих пор свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно, огненно, краснорыж. Об этом же говорят пурпурные родинки на его щеках, твердых, совсем молодых и таких румяных, как будто бы они только что вымыты холодной водой и крепко-накрепко вытерты. Какое великолепное здоровье!» Как теперь известно, Ленин после революции вовсе не отличался особо крепким здоровьем: однако пышущая от него энергия оставляла именно такое впечатление.