Другой берег - [2]

- Ты когда-нибудь спал так, чтобы всё было как по-настоящему?

- Hет, - сказал сантехник. - А зачем?

- Да, - прошептал продавец, - зачем?

Голос его охрип и окреп:

- Когда ты взлетаешь, то тебе снится сущность каждого предмета, который окружает тебя. Я долго размышлял, прежде чем понял, что их не существует.

Палец продавца упёрся в небесный свод. Свод был мягким и упругим, похожим на шёлковую перину. Продавец соскоблил несколько звёздочек и отпустил небо.

В ладони звёзды мерцали неживым рассеянным светом.

- У тебя пепел осыпался, - сказал сантехник.

- Это звёзды, дубина, - сказал продавец. - Ты видишь?

Он опрокинул ладонь, и звёзды, ласково кружась, упали в лужу. Они утонули, как эти авианосцы в Жемчужном порту.

- Hу да? - и тут тон сантехника изменился. - А ведь и вправду звёзды. Я чувствую, что это звёзды, значит, это звёзды.

- Именно, - кивнул продавец и пнул Луну, проплывавшую перед ним.

Луна задрожала.

- Здорово, - сказал сантехник. - Я гляжу вот сейчас на колено и понимаю, что никакое это не колено. Только слов не хватает, чтобы выразить, что это такое.

- А ты попробуй просто сказать.

Продавец закрыл глаза.

"Это вселенская фаллопиева труба", - подумал он.

С неожиданной отчётливостью он увидел, как из этой трубы выходят вещи первым выскочил чей-то плевок, затем вылетел стул, а потом гигантский самородный камень, величиной, наверное, с целое голубиное яйцо, заткнул трубу, впрочем, ненадолго. Поползли перины, масленичные блины, граммофонные пластинки, кольца Сатурна и чья-то экзосфера. Он вспомнил, что сейчас этого слова - "экзосфера" ещё никто не знает, и удивился своей меткости.

Дальше шли бурки, колёса для болидов "Формулы-1", танки "КВ", шестицилиндровый двигатель и живая кобыла, испуганно косящая глазом вокруг.

И неожиданно он почувствовал, что его тянут за руку. Перед глазами взрывались фейерверки, блуждающие огни горели где-то внутри, и сквозь них он различил сантехника. Сантехник был в ужасе. Остаток его папиросы плыл сразу за линкором "Миссури" по поверхности звёздного неба, отражённого в луже отражённым дважды светом.

- Когда ты взлетаешь, - повторил продавец, - ты видишь единственно возможную реальность, которая оказывается скрыта от твоих глаз. Возможно, ты даже создаёшь эту реальность.

Это была глубокая мысль, и продавец замолчал. Он видел внутренним взором близкую станцию метрополитена, и различал в сумке прошедшей мимо домохозяйки пятнадцать золотников гашиша.

Реальность становилась ощутимой, желанной и понятной. Продавец сконцентрировался и попробовал превратить пустой портсигар в полный. Это не выходило. Вернее, выходило не вполне. Портсигар извивался у него на ладони, подпрыгивал, и был даже момент, когда он, подпрыгнув, вращался несколько минут - в совершенной тишине, но никак не наполнялся папиросами и даже не сворачивался в одну толстенную сигару.

Продавец закрыл глаза, и когда он это сделал, то явно почувствовал чужую волю рядом с собой. Это было так волнующе, что впервые за много лет он с упоением подчинился этой невидимой силе, которая тянула его за собой, вспыхивая крошечными костерками средь непроглядной ночи. Открыв глаза, продавец обнаружил на ладони крохотный унитаз цвета слоновой кости.

Сантехник дрожал, и покрылся испариной.

- Получилось, - сказал он.

- Урод, - ответил продавец. Он чувствовал опустошение. В луже начали проплывать сантехнические детали. Продавец с удивлением услышал собственный голос:

- Создавая реальность, надо следить, чтобы рядом не было человека с более сильной волей, готового перекомпостировать мир по собственному желанию, а не по единым понятиям красоты.

Hа самом деле, можно было говорить всё, что угодно. В луже проплывали подводные лодки - ржавые спинки гаечных ключей.

Звёзды на небе поредели.

- Астрономию учил? - спросил продавец сантехника.

- Hет, - ответил сантехник. Он любовался парадом резиновых прокладок.

- И в армию, конечно, не пошёл, - сказал продавец. Это тоже была глубокая мысль.

Творя вместе с командующим из восьмой комнаты, он совершенно запамятовал, что их разговор чувствует, вдыхает военнообязанный Петров.

- Странно, - сказал Петров. - Я помню, как пришёл в армию. Hо не помню, почему не пошёл. Будто провал в памяти.

Он охнул и сполз по стене дома под взглядом продавца. Продавец глядел на него уничтожающе, чеканя слово за словом, он подходил всё ближе, и тень, которой уже почти не было, накрывала сантехника Петрова с головой.

- Ты потерял сознание, - сказал продавец. - Ты, человек с непробиваемой волей и огромным самомнением, сомлел под медвяным дымом, и вернулся в тот момент, когда вы курили сон-траву.

- Hет, - сказал сантехник.

- Да, - сказал продавец, и его щёки обвисли ещё больше. - Ты сумел вернуться, потому что тебе хотелось смотреть кино. В прошлый раз ты просто поменял берега местами. Теперь у тебя было кино. Hо ведь ещё есть и армия, да? И ты трусливо захлопал крыльями, и стёр всё это. Тебе ведь так хотелось кино. Подумав, ты восстановил ненужные звёздочки на твёрдом небе - всё равно, как они выглядят, если до них не добраться. Ты рассыпал звёзды, выкатил Луну и построил этот город. Зачем возникла вселенная? Спросите сантехника Петрова.