Другое шоу - [31]

У меня были достаточно сильные соперники: Джонни Веер — трехкратный чемпион Америки, швейцарец Стефан Ламбьель — чемпион мира, француз Брайан Жубер — чемпион Европы, японец Дайдзуке Такахаши и канадец Джефри Баттл — призеры первенства мира.

И все они «посыпались» после моей короткой программы — я от них оторвался.

Но и на произвольной программе расслабляться было нельзя.

— Женя, пока не сделал все основные прыжки, пока не доехал до дорожки, никаких эмоций. Раскрепоститься можешь только после дорожки! — говорил мне Мишин.

И я это сделал!

К Олимпиаде в Турине и я, и Алексей Николаевич подошли профессионально и сумели получить достойный результат.

К Олимпийским играм у меня была подготовлена отличная программа.

Короткую я катался под «Тоску» Пуччини, а произвольную — под музыку Нино Ротто из знаменитого фильма «Крестный отец».

Специально для меня эти две композиции обработал и сделал уникальные скрипичные версии венгерский композитор Эдвин Мартон.

С Эдвином мы познакомились в 2002 году в Швейцарии на шоу «Art on Ice». Это уникальное шоу со звездами не только фигурного катания, но и музыки, продюсер которого — мой хороший друг Оливер Хенер. Я часто выступаю в этом шоу, где встретился с такими артистами и группами, как Глория Гейнер, Дзукеро, Сил, «Supertramp», «Moody Blue», «Fleetwood Mack». Он выступал на открытии, мне безумно понравилась его музыка и то, как он владеет скрипкой. Позже, на вечеринке, я подошел к нему и предложил поработать вместе.

С этой вечеринки началась наша дружба. Я приезжал к нему в Будапешт, в студию, он гостил у меня в Питере. Работая над олимпийской версией «Крестного отца», Эдвин подготовил более тридцати вариантов. Мы акцентируем внимание на прыжках, на каждой дорожке, на каждом шаге, на каждом выезде.

Когда работаем, я ничего ему не объясняю, просто начинаю танцевать. Движение пошло, и он начинает играть. Я прыгаю — музыка тоже прыгает. Второй, третий прыжок! Здесь я еду — и музыка едет вместе со мной. А вот пошла быстрая тема, затем медленная — здесь нужно пообщаться со зрителем, здесь отдохнуть.

У нас получился уникальный тандем, оказалось, что мы одинаково чувствуем музыку. Я — в движении, а он — в своей скрипке.

Мы стали первопроходцами. Никогда до туринской Олимпиады музыкант не выходил на лед вместе с фигуристом. В шоу такое случалось, а на соревнованиях — никогда.

Перед показательным выступлением я попросил организаторов, чтобы Эдвина пригласили на каток.

И мы вместе вышли на олимпийский лед. К подошвам его красивых ботинок надели специальные чехлы с шипами. Так что Эдвин мог совершенно спокойно передвигаться. Иначе, если бы он поскользнулся и упал, могла пострадать его уникальная скрипка, скрипка Страдивари.

Все танцевали в одиночку, а рядом со мной был друг, помощник, музыкант.

И в эти минуты на нас смотрели 500 миллионов человек во всем мире. Это фантастика!

Эдвин — мой друг. У него очень легкий характер и отличное чувство юмора, он добрый и отзывчивый человек. Он хорошо играет в футбол и не очень хорошо водит машину. На коньках Эдвин стоит, правда, пока еще не научился тормозить. Но, я думаю, скоро научится. Мне с ним комфортно и душевно. За пять лет мы ни разу не поссорились, не поругались. Наоборот, наша дружба стала только крепче.

Во время Олимпиады произошел забавный случай. За сборную России по хоккею выступал спортсмен Дариус Каспарайтис, с которым мы уже были прежде знакомы.

Так получилось, что в олимпийской деревне нас постоянно путали. Вернее, его часто принимали за меня, особенно после того, как я уже стал олимпийским чемпионом. Мы действительно очень похожи. У нас практически одинаковые прически, светлые волосы, голубые глаза.

Стоило ему выйти на улицу, как на него накидывались гости Олимпиады, зрители:

— Плющенко идет! Евгений Плющенко! Женя, дай автограф!

Очень многие хотели с ним сфотографироваться и просили расписаться.

Бедный Дариус замучился всем объяснять, что на самом деле он никакой не Плющенко.

А ребята-хоккеисты посмеивались над его бешеной популярностью и на двери его комнаты написали крупными буквами: «Плющенко, ты молодец! Здорово сегодня попрыгал!»

Выступив на Олимпиаде, я сразу поехал в Питер — всего на несколько дней. Моя жена Маша была беременна, мне хотелось ее увидеть, поддержать. Хотелось повидаться с родителями.

Рано утром нас с Мишиным посадили в джип и повезли в аэропорт. Алексей Николаевич сел впереди, а я развалился на заднем сиденье и мгновенно заснул.

Разбудил меня пронзительный визг тормозов — я даже сначала подумал, что мне все это снится. Оглядываюсь, и в этот момент в нас врезается какой-то автомобиль. Мы догоняем машину, которая едет впереди, и врезаемся в нее. Она врезается в следующую…

Больше тридцати машин попало в ту аварию. К счастью, в нашем джипе никто не пострадал. Но многие из тех, кто сидел за рулем в других машинах, в то утро получили серьезные травмы — кто-то переломал ноги, руки, получил сотрясение мозга и черепно-мозговые травмы. По счастливой случайности никто тогда не погиб.

Оправившись от удара, я вышел из джипа. Картинка жуткая: семь или восемь фур разломаны ровно пополам, остальные автомобили сплющились, стекла побились. Наша машина оказалась крепкой, только бамперы отвалились, других серьезных повреждений не было.