Другое счастье - [75]

– Идем, – позвала Агата Милли, – мне надо присесть.

Она взяла ее за руку и повела вниз.

Устроившись на сиденье машины, Агата опустила стекло и открыла бардачок.

– Что вы ищете?

– Сигареты Джо. Сейчас мне было бы невредно покурить.

Милли пошарила в отделении на дверце, достала пачку и нажала на прикуриватель.

Агата закурила и сделала глубокую затяжку.

– Ты меня спрашивала, – снова заговорила Агата, – зачем я подкараулила тебя на заправочной станции. В день, когда ты родилась, моя жизнь остановилась. Значит, и продолжиться она должна была с тобой. За долгие годы, сидя за решеткой, я смирилась с тем, что у меня не будет своих детей; женщине очень трудно отказаться от надежды стать матерью. Не было ночи, чтобы я не спрашивала себя, почему у меня отняли жизнь. Единственное, что придавало мне сил, чтобы выжить, – мысль, что у меня есть племянница, что я боролась не зря, а ради нее. Если я сбежала и всю дорогу ничего тебе об этом не говорила, то это потому, что не хотела говорить об обещании, которое дала себе, когда еще не была уверена, что смогу его сдержать.

– Какое обещание?

– Помочь тебе в осуществлении самой главной твоей мечты. Я вернусь проститься с сестрой. Не провожай меня, я хочу побыть одна, мне надо кое-что ей сказать. Обещай ждать меня здесь, я скоро.

Милли напряженно смотрела на Агату.

– Скоро ты все поймешь. Мне осталось сделать только одно признание, возможно, самое важное. Если любишь кого-то, скажи ему об этом, даже если боишься, даже если это грозит твоему миру крушением. Взять хоть этот случай с Бетти: уверена, Джо просто хотел вызвать у тебя ревность. Кажется, у него получилось, правда?

С этими словами Агата вышла из машины и снова стала подниматься на холм.

По пути ей хотелось оглянуться, но она сделала над собой усилие и продолжала смотреть под ноги. Вскоре она скрылась за шеренгой пирамидальных тополей.

Видя, что она возвращается одна, мужчина вышел из тени и зашагал к ней.

– Почему ты приехала сюда, а не бежала за границу? – спросил Том.

– Потому что я ждала здесь тебя. Я оставила описание своей жизни под матрасом не для надзирателей. Шанс, что оно попадет к тебе, был невелик, но я его использовала.

Некоторое время они молча разглядывали друг друга. Оба пытались подыскать подходящие слова.

– Надо было тебе удрать за границу, я дал тебе время.

– Это когда ты чуть не поймал нас у Рауля?

– Когда я отпустил тебя после твоей встречи с Верой. Я сидел в машине напротив.

– Какое впечатление произвели на тебя встречи со старыми друзьями?

– Главное впечатление – от встречи с тобой. Оно даже сильнее, чем я предполагал.

Агата повернулась к могиле сестры.

– Почему ты меня дважды предал?

– Я ни разу тебя не предавал. Я работал на правительство и делал свое дело. Но вот беда, на пароме через Миссисипи я в тебя по уши влюбился. Ты это почувствовала, но я не хотел жить во лжи. Моя история с твоей сестрой длилась всего одну ночь, я никогда ничего к ней не чувствовал, она это знала, и ей было наплевать. Мне нужно было отдалиться от тебя, и я нашел для этого самый грубый и неуклюжий способ – переспал с ней. А ты бы все равно меня любила, если бы я признался, кто я?

– Этого мы уже никогда не узнаем, – вздохнула Агата.

– Если бы ты не запретила, я бы продолжал навещать тебя в тюрьме до самого твоего освобождения.

– Нет, до тех пор, пока не встретил бы женщину, которая могла бы свободно тебя полюбить. После этого в комнате для посещений ты рассказал бы мне про жизнь, которая могла бы быть моей. Мысль об этом была для меня невыносима.

– Этого так и не случилось.

– Неужели?

– Все эти годы единственной моей спутницей оставалось служение закону. Вскоре после того, как тебя осудили, я уволился из ФБР, потому что утратил веру в то, что делаю. Я стал федеральным маршалом и им остался.

– Если бы ты раньше избрал эту карьеру, мы бы выиграли много времени.

Они снова умолкли, смело глядя друг другу в глаза.

– Что же теперь? – спросила Агата.

– Я доставлю тебя обратно. Если захочешь, приеду за тобой в тот день, когда ты освободишься.

– Не так все просто… – пробормотала Агата.

– Я так и подозревал. Что ж, я использовал тот небольшой шанс, что у меня был.

– Я говорю не о себе. Ночь, которую ты провел с моей сестрой, оказалась гораздо более долгой, чем ты думаешь.

– Клянусь тебе, что нет.

– Она длилась тридцать лет и продолжается до сих пор.

– Что ты такое говоришь?!

– Она от тебя забеременела. Она носила твоего ребенка, потому я и села вместо нее.

Агата внимательно наблюдала за Томом. Он побелел как бумага, губы задрожали, глаза наполнились слезами. Если Агата гадала все эти годы, знал ли он о ребенке, то теперь получила ответ, и это принесло ей даже большее облегчение, чем побег из тюрьмы.

– Знаю, – сказала она, – все запуталось, причем жестоко запуталось. Но у моей сестры всегда были по этой части большие способности.

– Девочка или мальчик? – пролепетал Том.

– А тебе кого больше хотелось бы? – насмешливо спросила Агата.

Том не нашелся с ответом. Уже в третий раз за несколько дней он был вынужден признаться самому себе, что душа его крайне уязвима, хотя он и кажется неустрашимым.