Другое счастье - [21]

– Предлагаю сначала позавтракать, а уж потом принимать решение о нашем совместном будущем.

Милли вместо ответа запустила мотор. Вскоре старый железнодорожный мост скрылся из виду.

– Дорога номер тридцать не сравнится славой с дорогой номер шестьдесят шесть. Это несправедливо, потому что тридцатка первой пересекла всю страну, – сказала Агата, чтобы нарушить молчание.

Впереди появилась конная повозка.

– Вот мы и на территории амишей, – добавила Агата.

Но Милли по-прежнему молчала. Они ехали через настоящую деревню, и у Милли было впечатление, что они пересекли границу эпох и вернулись на три века назад. В поле крестьянин шел за плугом, перед домами не было электрических столбов, на крышах – телевизионных антенн. Белье, сохшее на веревках, ничуть не украшало тусклого пейзажа, местные жители были одеты так, словно поголовно соблюдали траур.

– Как можно вести такой образ жизни в наше время? – не выдержала Милли.

– Отказ соответствовать окружающему миру – их первейшее правило. Мне знакомо похожее мироощущение, не совсем такое, как у них, но в двадцать лет я стремилась к похожему идеалу. У амишей каждый работает, все едят досыта, образ жизни у них простой, защищающий их от несправедливости. Это суровые, но великодушные люди.

– Возможно, но субботним вечером у них здесь, наверное, не очень весело.

– Откуда ты знаешь? – спросила Агата. – Разве они приглашали тебя к своему столу?

Милли обогнала повозку и прибавила газу. Еще поворот – и она вернулась в свой век. Лавочки, торговавшие изделиями мастеров-амишей, соседствовали с современными магазинами и многочисленными ресторанами. Агата попросила Милли остановиться на паркинге дайнера[3].

В ресторане было людно и шумно. Официантка по имени Киша Линдон – имя было вышито на ее розовом фартуке – указала им единственный свободный кабинет. Агата, не заглядывая в меню, заказала на двоих яичницу, картофельную лепешку и тосты. Милли осталось выбрать кофе или чай. Она попросила кофе и принялась насмешливо разглядывать мужчин у стойки.

– Уверена, что кто-нибудь из них с радостью подбросит вас на вокзал. Кто знает, вдруг у кого-то найдется время довезти вас до самого Сан-Франциско?

Агата накрыла ладонью руку Милли и заглянула ей в глаза:

– Признайся, тебе было со мной скучно хотя бы секунду? Ты когда-нибудь бывала на своей красавице-машине в такой удивительной деревне, как та, через которую мы с тобой только что проезжали?

– Несколько лет назад я проехала почти через всю страну – от Санта-Фе до Филадельфии.

– По автостраде!

Милли опустила глаза.

– Тебе когда-нибудь случалось совершать что-нибудь стоящее, требующее самоотдачи, самоотречения, делиться тем, что очень нужно тебе самой? Эта поездка – кульминация моей жизни, много лет я каждую ночь видела ее во сне. Я предлагаю тебе совершить ее вместе. Ты встретишь людей, которых иначе никогда бы не узнала, людей, которые, возможно, изменят твою судьбу. Или ты не веришь в судьбу?

Последний вопрос попал в точку. Милли так долго караулила свою судьбу, что уже сомневалась в ее существовании. Слова Агаты стали ветром свободы, засвистевшим у нее в ушах.

– Услуга за услугу, – сказала она. – Сначала вы выложите мне всю правду. Зачем вам револьвер? Почему вам так важна эта поездка? Вот выслушаю вас – и приму решение.

– Услуга за услугу, – повторила за ней Агата. – Вот примешь решение – и я выложу тебе всю правду.

Милли долго на нее смотрела и наконец согласно кивнула.

– Расскажу, как только тронемся, – сказала Агата.

Официантка как раз принесла им завтрак.

– Вы приехали на экскурсию к амишам? – спросила Киша, расставляя на столе тарелки.

Милли ограничилась односложным «да».

Волосы Киши были выкрашены в ярко-рыжий, чуть ли не оранжевый цвет, косметика на ее лице была почти такой же яркой.

– Первые из них поселились именно у нас, в Пенсильвании. Большинство приехали из Эльзаса в восемнадцатом веке. Между собой они говорят по-немецки, и их так много, что мы тоже начали болтать на их языке – иначе как бы мы с ними общались?

Она бросила влюбленный взгляд на мужа, хлопотавшего за прилавком, и поведала, что они впервые поцеловались еще в школе. Родители у обоих были фермерами, и в молодости обоим приходилось преодолевать вечером по семь миль, чтобы встретиться. Усердным трудом они скопили денег на покупку этого ресторана, долги за который им предстоит выплачивать еще двадцать лет. Но «Линдон Дайнер» – это вся их жизнь.

– Очень вкусно! – похвалила Агата с набитым ртом.

– А вы откуда будете?

– Из Филадельфии, – ответила Милли.

– Там, на стоянке, ваша машина? – спросила Киша у Агаты.

– Моя, – поправила ее Милли.

– Парни будут штабелями ложиться под колеса такой красотки! Только и скажу: такую нельзя не заметить.

Киша положила перед ними счет и ушла болтать с другими посетителями. Милли вытерла салфеткой рот и встала.

– Завтракайте спокойно. Я куплю газету и подожду вас в своей машине. Как я поняла, в таких катаются шлюхи? – И она удалилась в дурном настроении.

Агата оплатила счет. Меньше всего ей хотелось, чтобы Милли обнаружила на первой странице газеты ее фотографию. Она выскочила из магазина и увидела, как та входит в соседний универсальный магазин.