Другое имя. Септология I-II - [48]

Может, на Курган сходим, вдруг там черника поспела? – говорит он

но Сестра по-прежнему стоит и молчит

Не хочешь? – говорит Асле

а Сестра так и стоит, не говоря ни слова, и Асле замечает, что теряет терпение, что ему прямо-таки скучно, думает он, нельзя же без конца стоять на обочине, лучше пойти на Курган, но в таком случае придется опять перейти через шоссе и прежде хорошенько посмотреть по сторонам, не выскочит ли машина из-за поворота у Кургана, думает он

Не хочешь пойти на Курган? – говорит Асле

но Сестра только качает головой, и Асле спрашивает, чего же ей хочется, и она отвечает, что ничего, и Асле предлагает пойти к голубому домику, который стоит дальше по шоссе, они еще ни разу туда не ходили, и он часто думал, что не прочь сходить к этому домику, говорит Асле, а Сестра опять качает головой, то он предлагает спуститься к Приливной Полосе, к Лодочному Сараю, выйти на Пристань и посмотреть на Лодку, как часто говорит Отец, пойду гляну на Лодку, говорит он, или пойду-ка проверю, не течет ли Лодка, говорит он, а Мама говорит, что ему надо быть осторожным, а Отец говорит, что всегда осторожен, а не то говорит, что прокатится на Лодке, попробует порыбачить, и Мама тогда повторяет, что надо быть осторожным, думает Асле, а еще Мама с Отцом говорили, что им, ему и Сестре, ни в коем случае нельзя одним ходить к морю, это опасно, они могут упасть в воду и утонуть, и Мама рассказывала про мальчика, с которым училась в школе в одном классе, он упал в море, рыбачил с лодки один и упал за борт, вода холодная, снова влезть в лодку трудно, почти невозможно, так говорит Мама, и он не сумел, лодку нашли в море, пустую, она дрейфовала по волнам, а мальчика, с которым она училась в школе, сразу отыскать не удалось, только этак через неделю, а то и больше, когда несколько мужиков вышли в море, они заметили среди волн что-то похожее на человека, зацепили багром, втащили в лодку, и оказалось, это он, мальчик, с которым она училась в школе, и выглядел он не больно-то красиво, сказали мужики, нет, ей незачем об этом думать, страсть-то какая, впрямь лучше не думать, говорит Мама, они привезли его на берег, а потом были похороны, она и все остальные школьники тоже пришли, и она помнит, как все было печально, как плакали родители мальчика и его братья-сестры, слезы в три ручья текли, а Священник сказал что-то вроде пути Господни неисповедимы и часто непостижны, но во всем происходящем есть некий смысл, сказал священник, а еще он сказал, что Господь по кривым строчкам писал верно, или, может, наоборот, или, может, строчки были неровные, точнее она не помнит, говорит Мама, и она никак не могла взять в толк, какой смысл может быть в том, что мальчик утонул, ведь и священник тоже сказал, что понять это невозможно, это выше человеческого разумения, но, хотя ему, как и другим, смысл непонятен, все же какой-то смысл тут был, так, по словам Мамы, сказал священник, ведь когда Иисус Христос, который сам был Богом, был частью триединого Бога, стало быть, когда Иисус Христос умер и воскрес, когда Бог стал человеком и жил средь рода человеческого, что рождается, живет и умирает, тогда смерть для человека преобразилась в жизнь, сказал священник, преобразилась для всех людей, для тех, что жили до Христа, и для тех, что жили в одно время с Ним, и для тех, что жили после Него, для всех для них смерть преобразилась в жизнь, в вечную жизнь, так, по словам Мамы, сказал священник, и теперь мальчик у Бога, вернулся домой, туда, откуда некогда пришел, сказал священник, и теперь Бог вместе с мальчиком, в этом он совершенно уверен, сказал священник, и Бог был с ним, когда он тонул, и присматривал за ним как мог, в этом он тоже совершенно уверен, сказал священник, а Мама сказала, что не может взять в толк, какое в этом утешение, ведь мальчик умер и никогда не вернется домой, он ушел навсегда, море забрало его, отняло у него жизнь, и тело его лежит в земле, сказала Мама, а значит, к морю, к Фьорду, сказала Мама, им ни под каким видом одним ходить нельзя, только с ней, или с Отцом, или с кем другим из взрослых им можно спуститься к морю, к Фьорду, и на Пристань им тоже ходить нельзя, потому что море возле Пристани очень глубокое, сказала она, стало быть, и на Пристань им ни под каким видом нельзя, сказала она, и Асле стоит, держит Сестру за руку и думает, что если они сейчас спустятся на Приливную Полосу, то смогут отмыть платье Сестры от грязи, так что оно опять станет чистым и красивым, а на то, что они выстирают платье, Мама рассердиться не может, наоборот, должна обрадоваться, ведь тогда ей не придется стирать платье, оно будет уже постирано, думает Асле, вдобавок нет другого места, где бы ему нравилось больше, чем у моря, там много чего можно увидеть, маленькие крабы ползают в прибрежных камнях, а еще водоросли, с пузырями, если раздавить их рукой или растоптать, они громко хлопают, и сколько крошечных рыбок плавает туда-сюда возле берега, и моллюски всякие, синие, белые, некоторые почти что желтые, а как хорошо просто сидеть на камне и смотреть на море, на Пристань, на Лодки в море, коричневые, красивые, да и вообще, море много чего прибивает к берегу, и все это валяется на Приливной Полосе, ветки деревьев, сломанные весла, поплавки, случалось, и бутылочную почту находили, листки с сообщением, вложенные в бутылку, но ему бутылочная почта никогда не попадалась, хотя он далеко ходил по берегу Фьорда, до самой Молочной Фермы и обратно, и много чего там видал, но бутылочной почты не находил, хотя часто видел на берегу принесенные морем бутылки, а что, обычное дело, если они прогуляются вдоль Фьорда до Молочной Фермы, то бутылка наверняка где-нибудь да попадется, пониже Пекарни их вообще целая гора, определенно несколько сотен, но он знает, они там потому, что Пекарь пьет и жена его, Пекарша, тоже пьет и, опустошив бутылку, они относят ее к Фьорду, в кучу, но не в сам Фьорд, а туда, где склон от Пекарни переходит в Приливную Полосу, там уйма бутылок валяется, думает Асле, он тоже нередко находил бутылки после прилива, и плавника там всегда полно, два раза он даже мячи находил, они до сих пор у него, воздуху в них было маловато, но Отец их подкачал, и они стали вполне пригодными, он и Сестра много играли с этими мячами, думает Асле, он, конечно, часто ходит к Фьорду, хотя Мама запрещает, а вот Отец никогда не запрещал, наверняка потому, что сам часто ходил на Фьорд, когда был маленький, такой, как сейчас Асле, ведь Отец всегда жил в усадьбе, где они сейчас живут, он родился в старом длинном белом доме, где живут его родители, Бабушка с Дедом, в этой усадьбе Отец и родился, с тех пор и жил здесь, вот и он, наверно, тоже будет здесь жить, думает Асле, а может, и нет, ведь на свете так много других мест, где можно жить, это он хорошо знает, потому что Мама родилась в городке Хёугаланн, а выросла на острове прямо напротив городка, остров называется Хисёй, Асле там часто бывал, более того, он и сам родился в больнице Хёугаланна, там тоже люди живут, думает он, там и во многих других местах, так что совершенно не обязательно, как Отец, всегда жить в усадьбе, где они живут сейчас