Другие - [13]

– Да… Из туалета я возвращаюсь унылым. Вообще, я так представлял себе это: толкаю ее на кровать в гостиничном номере, и пока она скачет на матрасе, хватаюсь за воротник рубашки и одним движением освобождаю себя от пиджака и брюк как Бэтмен от плаща. «Ну, прыгай же на меня, мерзавец!» – рычит она, оскалившись. И тут такое начинается.

Яшин хохотнул.

– Вместо этого: бесконечная мраморная раковина и автослив писсуаров вразнобой, – продолжал Шурик. – Ощущение, словно занимаешься любовью в казарме, а за твоей спиной взвод солдат во сне слюни втягивает. «Представь, что это водопад», – предложил я, и она представила. Через минуту, в самый разгул стихии, пришел какой-то мужик в синем с белыми пятнами халате, вывалил из урны мусор в мешок, покурил и ушел. «Леопард…» – задыхаясь, подсказала она. «Как бы тифом болеет», – обосновал я. И когда ей начинает уже казаться, что на американских горках вниз падает, а мне – что я с нею в одном вагончике… в какой-то кабинке раздается реальный водопад, грохочет дверь и появляется афроамериканец с развернутой Moskow News. Черный брат сходил на Хворостовского, и вот результат. Подошел к зеркалу, оскалился, как дог, почистил зубы языком и свалил. Мы его, как хамелеоны с листочка, глазами довели, он на нас – ноль внимания. Это понятно: белые на белом кафеле. Люби он черную сестру на куче угля, я бы их тоже не заметил. Мне было очень интересно, что он в кабинке зубами делал, но меня торопила моя белая сестра…

Яшин, вглядываясь в заросли, кивком поощрил Шурика на продолжение рассказа.

– Снял ее с раковины, посадил в такси. Еду домой, и ощущение после Хворостовского, как после Петросяна.

– Это бывает, – согласился Яшин. – Ну, как, лейтенант, оттянуло?

– Не понял… – словно очнувшись, процедил Шурик.

– Я вижу, вы второй час раздумываете, команды командира выполнять или свинтить отсюда?

– Что за чушь?!

– А вот сейчас по глазам вижу: все в порядке!

Слегка порозовев, Ждан покачал головой. Хотел сказать что-нибудь резкое, неприятное Яшину, но вдруг заметил его улыбку и рассмеялся. Яшин поддержал.

– Мы помогаем друг другу. Это разведка, товарищ лейтенант, так положено… А про секс в сортире правда?

– Да!

Яшин расхохотался.

– Ладно, я никому не скажу.

– Так здесь же так положено?.. – пробормотал Шурик.

– Да пошутил я!

Ждан покраснел.

– Между нами, между нами! – пообещал сержант. – Вы испуганы, а вас в чувство приводить надо… Я просто помог, понятно?

– Спасибо.

Яшин кивнул.

Дружный залп боевиков повалил разведчиков на землю.

– Откуда они стреляют? – крикнул Кабан, пытаясь определить направление, в котором должен начать работать его «ПК».

– Кабан, десять часов!.. – проорал Грек и, развернувшись влево, ответил короткой очередью.

Через минуту Яшин понял, что группа находится в окружении.

– Они дали нам зайти сюда и обошли с флангов! – чертыхнулся он. – Но почему я не видел этого?!

Он и не мог видеть. Через систему подземных сообщений несколько боевиков, выждав, когда группа пройдет мимо них, поднялась наверх и замкнула кольцо окружения.

– Мы окружены, что ли?! – вскричал Шурик.

– Стреляй, лейтенант, стреляй во все, что движется! – рассмеялся сержант.

Не выдержав, Ждан тоже рассмеялся.

– Вообще-то, Яшин, меня сюда из Коломны вызвали пару лампочек в штабе заменить!..

Яшин расхохотался.

– Ну так вкручивай!

Подняв автомат, Шурик прицелился в боевика и нажал на спусковой крючок. «АК» послушно, как на стрельбище, дернулся в его руках. Это был первый его выстрел на войне. Первый выстрел в человека.

Боевик схватился за плечо, бросил в сторону Ждана ненавидящий взгляд. Затем прокричал что-то и провел ребром ладони по горлу.

– Добивай, командир!.. Таких надо кончать сразу! – посоветовал Грек. – А выстрел отличный!

Воодушевленный Шурик прицелился и снова выстрелил. «АК» опять тряхнуло, но в пылу боя он этого даже не почувствовал. Пообещавший Ждану смерть чех уткнулся лбом в дерево.

– Молодец, лейтенант Ждан! – радостно вскричал Яшин. – А еще, слабо?!

Шурик в азарте откинул пустой магазин, пристегнул полный. Не слыша свиста пули и криков вокруг, стал стрелять, крутясь на месте, как ящерица. Он не помнил, как менял магазины, как вынимал гранаты и швырял их в цель.

– Ванька, сдавайся! Головы резать будем!

Говорящего кто-то поправил, и он крикнул еще громче:

– Сдавайся, ванька, иначе головы резать будем!

– У вас-то головки уже подрезаны? – крикнул Грек. – А то, если нет, идите ко мне, у меня есть чем оперировать.

После этих слов бой снова продолжился. Шурик слышал, как пули бьют в камни, впиваются в землю и взметают перед его лицом комья дерна. Его первый в жизни бой проходил, как во сне. Шурику все казалось, что сейчас чехи перестанут стрелять и начнут отходить. Не может же так быть, чтобы они победили! Нет, они непременно должны отступить!

Но чехи почему-то не отступали. И даже Яшин, на мощь которого Ждан теперь надеялся, ничего не мог сделать. Второе предложение сдаться прозвучало тем же равнодушным тоном, которым было сделано первое. Этот тон покоробил Шурика. Боевики словно рассказывали прогноз погоды, и четверо разведчиков, зажатых в камнях на опушке «зеленки», тревожили их не больше, чем рой комаров.