Другая жизнь и берег дальний - [31]

Слава Прокруста, его ложа и его методов быстро разнеслась по всей Элладе.

Вот тут-то у меня по поводу деятельности Прокруста возникает вопрос. Казалось бы так: раз всем эллинам стало известно о том, что собой Прокруст представляет, им следовало бы прекратить всякие поездки по дороге, на которой он подвизался. Но случилось как раз наоборот. Число путников увеличивалось с каждым днем, и Прокрусту пришлось работать, не покладая рук. Со всех концов Эллады к Прокрусту потянулись делегации: фермеры из Мегары, культурные деятели из Фив, представители военного ведомства Спарты, сеятели кукурузы из Фракии и т. д. и т. д.

Когда Тезей, наконец, убил Прокруста, очень многие эллинцы возмутились, особенно те, которые уместились в Прокрустозом ложе и которым знаменитый разбойник милостиво вырезал только языки.

Кассандра

Кассандре во сне явился Аполлон, сын Зевса, и стал ей что-то нашептывать. Кассандра не все поняла, что бог пророчеств ей говорил, но ей было приятно его слушать. Кассандра сладко потянулась. «Как хорошо, — подумала она сквозь сон, — быть язычником — греческим язычником! Недалеко от Трои, в Иорданской долине, есть страна, в которой живет народ, верующий в единого Бога. У этого народа постоянные неприятности. Когда в стране происходит междоусобица, каждая сторона призывает одного и того же Бога к себе на помощь. Получается путаница.

У греков этого случиться не может. Вот, например, конфликт между троянцами с одной стороны, и ахейцами и данайцами с другой. Боги разделены поровну. Одна часть обитателей Олимпа на стороне троянцев; другая часть на стороне ахейцев и данайцев. Афродита, Аполлон, Артемида, Арес, Гермес — на нашей стороне. Гера, Посейдон, Афина, Гефест — на стороне врага. Зевс, конечно, нейтрален; он всегда проповедывал нейтралитет».

Кассандра проснулась. Издалека до нее доносился шум людских голосов. Кассандра выбежала во двор и увидела Андромаху, вдову Гектора. Кассандра ненавидела свою золовку.

— Что случилось? — спросила она.

— Ахейцы и данайцы эвакуировались, — сказала Андромаха, — но оставили нам подарок.

— Плохо! — сказала Кассандра. — Что-то не верится. Нельзя верить ахейцам, дары приносящим.

— Кажется подарок от данайцев, — сказала Андромаха.

— Все равно, — ответила Кассандра, — нельзя верить.

Посреди поля стоял деревянный конь, искусно сколоченный. Это и был подарок от греков. Троянцы, вне себя от восторга, плясали вокруг коня, распевая народную троянскую песню:

Ехал Приам за Данай,

Гекубе сказал: «Прощай!

Ждет меня царь Менелай!»

Тут Кассандра вспомнила, что ей во сне нашептывал Аполлон. «Всегда смотри в зубы дарованному коню», — сказал пророчице светлый бог.

Кассандра выбежала за городскую стену и стала умолять своих соотечественников сжечь деревянного коня. «От него на нас обрушатся всяческие несчастья!», — кричала Кассандра. Андромаха тоже выбежала в поле и стала кричать: «Не верьте ей, не верьте! Она со злости бесится, старая дева!»

Троянцы ввезли коня в город, исполненные буйного ликования. Кассандра стала взывать к Аполлону. Но бог солнца как раз в этот момент объяснялся в любви какому-то хорошенькому цветку, и он на мольбы Кассандры не обратил внимания.

Когда Аполлон спохватился, было уже поздно, и он постарался успокоить Кассандру афоризмом о том, что никто не пророк в своем отечестве.

— А если бы я была эмигрантом в чужой стране, мне бы поверили? — спросила Кассандра.

Бог пророчеств не нашелся, что ей ответить.

Первый астронавт

(Пересказ легенды)

Дедал сидел у сицилийского царя и горячо доказывал ему правильность своей теории полета в воздух. Дедал только что прилетел с Крита, откуда ему пришлось стремительно бежать.

Царю и его гостю прислуживали четыре девственницы. Дедал, у которого губа была не дура, внимательно их разглядел. Все они были удивительно хороши собой. По слухам, царь держал при своем дворе около пятисот девственниц, и Дедал этого никак не мог понять. «На что, — спрашивал он самого себя, — греческим царям нужны при дворе девственницы?»

Царь оказал Дедалу теплый прием. Он ненавидел царя Миноса, от которого Дедал бежал. Оба царя соперничали друг с другом. Любой эмигрант с Крита мог рассчитывать на хороший прием в Сицилии, особенно такой важный эмигрант, как Дедал.

Дедал доказывал царю, что его полет с Крита на Сицилию наглядно доказывает, что человек сможет летать куда угодно, если только будет держаться на определенной высоте и не приближаться к солнцу.

Жаль, что этот шалопай и путанник Икар ослушался отцовского приказа и подлетел слишком близко к солнцу, так что воск, которым его крылья были прикреплены к телу, растаял. Юноша умер, и своей трагической смертью нанес сильный удар прогрессу. Развитие воздухоплавания в Греции из-за Икара оказалось задержанным на десятки лет.

Дедал вздохнул.

— Устали? — участливо спросил царь.

— Нет, — ответил Дедал. — Все-таки, знаете, порывать с родиной не особенно приятно. Никто не хочет быть политическим эмигрантом.

— Что собственно произошло? — спросил царь. — Расскажите.

— Обычное дело, — ответил Дедал. — Мне не хотелось строить для царя Миноса лабиринт. Но Минос настаивал. Он мечтал о том, чтобы удивить мир сооружением, в которое любой человек мог бы войти, но из которого не мог бы выйти.