Другая жизнь и берег дальний - [19]

— Зиновьеву?

— Да, Зиновьеву. Оба себе на уме. У тебя в совнаркоме один приятный человек, так ты на него ноль внимания.

— Кто этот приятный человек?

— Сталин. Скромный, не честолюбивый, обходительный. Милейший армянин.

— Грузин, а не армянин, Надя.

— Пусть будет грузин. Ты бы его посадил на первое место, а не в каком-то комиссариате национальностей.

— Вот видишь, Надя, — говорил Ленин, — Сталину-то я как раз и не доверяю.

— Ты ведь никогда толком в людях не разбирался, Володя, — запальчиво восклицает Крупская. — По этой части ты, прости, большой дурак. Помнишь, как с ним, с этим провокатором, ты связался только потому, что он наизусть три цитаты из Маркса знал. А я тебя предупреждала!

— Ну хорошо, — говорит Ленин. — Допустим, что я в людях плохо разбираюсь. А Сталина я все же терпеть не могу. Да не мешай мне. Разве не видишь, что я занят.

— Когда-нибудь, Володя, ты вспомнишь мои слова и горько пожалеешь, что не послушался меня, — сказала Крупская и вышла из комнаты.

Доблесть Ильича

Во время гражданской войны Ильич раз поехал на фронт, на котором орудовали англо-американские империалисты. Они вторглись в Советский Союз, чтобы снова подчинить его власти помещиков и господ.

Ильич отличался изумительной отвагой. Он мог, зажмурив глаза, пойти против любого вторженца. Англичане и американцы начинали дрожать от одного упоминания имени Ильича и платили огромные деньги тем, кто воздерживался от упоминания имени Ильича.

Приехал Ильич на фронт, чтобы навестить раненого вестового из конницы Буденного. Этот вестовой одно время посещал Смольный Институт и там познакомился с Ильичем.

Раненый вестовой лежал в перевязочном агитпункте на койке и стонал.

Ленин подошел к нему и крепко пожал ему ногу, так как руки вестового были перевязаны.

— Как делишки, Кузьмич? — спросил Ильич. Вестового звали Кузьмич.

— Ничего, Ильич, — ответил Кузьмич. — Маюсь.

— Майся, майся, — сказал Ильич. — Скоро будет мыло для всех мающихся.

Тут вдруг около шалаша раздался оглушительный грохот. Разорвалась вражеская бомба. Но Ильич даже глазом не моргнул.

— Проклятые американские атомщики, — воскликнул он. — Выздоравливай скорей, Кузьмич, — прибавил Ильич и уехал назад в Москву.

Краткая биография Ленина

(Для детей преклонного возраста)

Симбирск. 1884 год. Улица возле гимназии. Несколько гимназистов бьют Володю Ульянова. Володя ревет благим матом.

Гимназисты лупят своего товарища, приговаривая:

— Так тебе и надо. Будешь знать, как доносить на других! Кляузник! Ябедник! Доносчик! На тебе! Еще!

Володя Ульянов плачет.

— Товарищи, — умоляет он, — не бейте. Больше не буду!

Володе Ульянову удается вырваться из рук товарищей. Он пускается бежать во все лопатки и останавливается, запыхавшись, у отцовского дома. На крыльцо выходит его сестра Анна. Осмотрев его с головы до ног, она спрашивает:

— Опять напакостил?

— Я рассказал классному наставнику, что о нем говорят в классе, — плаксивым голосом сказал Володя. — Он обещал не выдавать меня. А все-таки выдал, подлец. Уж я с ним расправлюсь! Буржуй проклятый!

* * *

Казань. 1888 год. Собрание марксистского кружка в квартире революционера Н. Е. Федосеева. Ленин читает доклад на тему: «Маркс и Гостомысл». Раздается стук в дверь. Федосеев неохотно подходит к двери и открывает ее. Входит его теща. Ленин вылезает из под кушетки и возобновляет чтение доклада на тему «Маркс и Гостомысл».

* * *

Петербург. 1891 год. Студент Ульянов только что сдал последний экзамен экстерном на юридический факультет Петербургского университета. Он сильно расстроен.

— Я, кажется, провалился, — говорит он товарищам. — Кто-то, понимаете, стащил мою шпаргалку. Какой-то враг народа подкрался ко мне и вынул ее из моего левого кармана. Чёрт знает, что такое!

В тот же вечер Ульянов приступает к работе над книгой «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов». В этой книге, вышедшей отдельным изданием три года спустя, Ленин безжалостно клеймит врагов народа, крадущих шпаргалки у социал-демократических экстернов.

* * *

Женева. 1902 год. Редакция журнала «Искра». Плеханов говорит Ленину:

— Владимир Ильич! Тебе совершенно нельзя доверять редакционную работу. Столько лет вожусь с тобой, а никакого толка. В сегодняшнем номере должна была пойти статья Аксельрода. Где она? Павел говорит, что он ее вручил лично тебе. Куда ты ее засунул?

Ленин начинает искать рукопись Аксельрода. Ищет в ящиках письменного стола; в корзине, в карманах. Из бокового кармана пиджака извлекает кипу бумаг.

— Ага! Вот она, аксельродовская рукопись!

— Эх, ты, шляпа, — говорит Плеханов Ленину. — Если в нашей социал-демократической партии и произойдет раскол, то только из-за тебя, из-за твоей неряшливости!

* * *

Лето 1917 года. Финляндия. Ленин скрывается от Временного правительства в доме финского товарища Ээхо Уукусинена.

— Какие последние новости? — спрашивает Ленин.

— Наши дела довольно плохи, — отвечает Уукусинен. — Буржуазное правительство напало на твой след.

— Господи, Боже мой, что же я буду делать? — восклицает Ленин и поднимает руку, чтобы перекреститься. Но, вспомнив, что он атеист, Ленин опускает безвольно руку. — Поехать в Швецию, что ли? Там все-таки спокойнее. Или, может быть, Временное правительство согласится посадить меня в запломбированный вагон и отправит меня назад в Германию? Как ты думаешь?