Другая Шанель - [18]

Погрузив руку в ведро, Мари принимается плескать водой на фиолетовую россыпь цветов – так, чтобы вода попадала под корень.

– Ты должна знать, что это капризное растение. Цикламены не терпят жары и предпочитают, когда их поливают именно так.

Габриель наблюдает за происходящим издалека. Ее мысли мечутся между тревогой за здоровье Жюли и сладострастными стонами Мирей. Относительно сестры она поняла, что, во-первых, Жюли мучают какие-то рези, и, во-вторых, что скоро приедет тетя, с которой, признаться, они почти незнакомы. Возможно, в резях и нет ничего страшного. Но почему ей ничего не рассказывают? Ведь она уже не ребенок, ей почти девятнадцать. Неужели такая уж большая проблема – объяснить, что Жюли почувствовала себя плохо из-за случайно подхваченной инфекции или просто оттого, что слишком много работала в эти дни?!

«Возможно, как раз это они и пытаются скрыть, – подумала Габриель. – Кто знает, что они там наплетут тетушке? А вот я могла бы и знать». Кирпичик за кирпичиком девушка складывает свою собственную теорию, которую непросто будет выбросить из головы.

Через несколько дней Габриель, которая в это время занималась уборкой в спальне, позвала послушница:

– Иди сюда, Габриель. Приехала твоя тетя. Она сейчас беседует с мадам Перрен и сестрой Мари и хочет тебя видеть.

– Привет, Габриель.

Тетушка Костер никогда не отличалась особой сердечностью. Она жила в Варение в собственном доме, и у нее водились деньжата, но девочкам она не оказывала никакой поддержки. Габриель в ее присутствии чувствует себя неуютно. Вздорная женщина каждым своим жестом демонстрирует, что она-то к злоключениям семейки Шанель не имеет ровным счетом никакого отношения. Встреча происходит в комнате мадам Перрен. Габриель видит Антуанетту и Адриены, а вот Жюли нет – возможно, ее намеренно не позвали.

– Видите ли, девочки, – объясняет им тетушка. – С Жюли возникла проблема. К счастью, доброе сердце монахинь поможет нам разрешить ее. Мы могли бы не посвящать вас в суть этой проблемы, но в один прекрасный день вы все равно узнали бы… У Жюли будет ребенок. Нам неизвестно, как случилось это несчастье, но доктор говорит, что она беременна уже более двух месяцев. Потому-то она и чувствовала себя плохо в последнее время.

Девочки молчат, но каждую из них, в особенности Габриель, охватывает сомнение.

– Ваша тетя, – вступает мадам Перрен, – готова была забрать Жюли с собой, чтобы быть рядом с ней в те минуты, когда это потребуется. Но мы пришли к другому соглашению. Жюли поживет здесь, чтобы не терять связи с вами, чтобы не остаться без вашего тепла. Мы сами займемся решением всех деликатных вопросов. Ваша тетушка благородно завещала нам свой дом – в тот момент, когда Господь распорядится, он перейдет во владение монастыря. Ну вот, теперь вы все знаете. А сейчас прощайтесь с тетей и быстро возвращайтесь к работе.

Ребенок! У Жюли будет ребенок! Габриель вдруг вспоминает, что однажды слышала, будто дети могут родиться мертвыми. Это внушает ей отвращение. И потом она точно знает, что роды всегда связаны с болью, и боль эта гораздо сильнее, чем зубная. «Со мной такого никогда не произойдет. Я ни за что на свете не пойду на это! Уверена, дети никогда не станут смыслом моего существования!» – решает она.

Незадолго до этого разговора сестра Мари выдала им большой отрез голубого шифона и попросила вышить его. Она хотела, чтобы ткань украсили два лебедя. Изображение лебедей сейчас и рассматривает Габриель. Рисунок неплох, но девушке кажется, что ему недостает строгости в линиях. Она берет карандаш и пытается изменить силуэт. Результат поистине радует ее! Бесспорно, вышивка получится оригинальней тех, что обычно делают в монастыре. Девушка работает с воодушевлением, она горда тем, что привнесла в вышивку очарование новизны. Остается только показать результат сестре Мари.

– Меня не волнует, красиво это или нет, Габриель. Твоя работа – курам на смех, – выносит вердикт монахиня.

Экзамен не сдан – по крайней мере, по мнению заказчицы.

– Ты можешь мне объяснить, как тебе вообще пришло в голову сделать такое?

– Вы действительно считаете, что это курам на смех?

– Да, Габриель. Я готова это повторить.

– А знаете что, сестра Мари? Вы, наверное, хотите меня обидеть. Но не выйдет. Я, например, даже довольна вашей оценкой. Если моя вышивка смешна, если в ней заключено немного иронии, я не вижу в этом ничего плохого. Напротив, если я способна развеселить хоть кого-то тем, что я делаю, меня это только радует. Я совершенно искренне вам заявляю, что мне от этого хорошо. Пусть куры посмеются!

– Вот что, милая. У тебя ничего не выйдет в жизни, если ты будешь пестовать в своей голове подобные мысли. Боюсь, ты не встретишь понимания. Будь осторожна!

Лицо Габриель, как всегда, хранит бесстрастное выражение.

– Возможно, вы правы, сестра. Однако для меня это мало что меняет. Я твердо знаю, какую жизнь хочу. И ради этого мне хочется рисковать! – Она поворачивается и уходит в спальню.

– Это все та же книга, Мирей?

То, что она увидела, живо напомнило ей недавнюю сцену. Тот же полумрак, те же стоны… Большинство воспитанниц сейчас в саду. Они наслаждаются часом свободы перед вечерними молитвами. А вот Мирей занялась совсем другим. Она и не заметила, как вошла Габриель.