Другая королева - [9]

Королева кивает.

– Сесил с вами обо всем договорится.

Я отступаю. Королева улыбается мне той ослепительной улыбкой, которой одаривает толпу, когда та выкрикивает ее имя: очарование Тюдоров во всем блеске.

– Я благодарна вам, Талбот, – говорит она. – Я знаю, вы убережете ее в это неспокойное время и поможете ей безопасно вернуться домой. Лишь одно лето – и вас щедро вознаградят.

– Служить вам – честь для меня, – говорю я. – Как всегда.

Я снова кланяюсь и пячусь, выходя из королевских покоев. Только когда за мной закрывается дверь и стражи снова скрещивают алебарды, я позволяю себе присвистнуть от того, как мне повезло.

1568 год, зима, замок Болтон: Мария

Мой преданный друг, епископ Росский Джон Лесли, последовавший за мной в изгнание со словами, что не может спокойно оставаться дома возле пустого трона, пишет мне нашей тайной грамотой из Лондона. Он сообщает, что, хотя третье и последнее расследование, учрежденное Елизаветой в Вестминстере, не смогло обнаружить ничего против меня, французскому послу до сих пор не отдан приказ готовить мой отъезд в Париж. Он опасается, что Елизавета найдет предлог задержать меня в Англии еще на неделю, на месяц… Бог знает, на сколько еще! У нее терпение мучителя. Но мне приходится полагаться на ее дружбу, на ее здравый смысл – ведь она моя кузина и сестра-королева. Как бы я ни сомневалась в ней, пусть она бастард и еретичка, нужно помнить, что она написала мне с любовью и пообещала поддержку, что она прислала мне кольцо в залог моей вечной безопасности.

Но пока она колеблется и раздумывает, пока все это тянется, мой сын в руках врагов и в наставниках у него протестанты. Ему два года; что они ему обо мне наговорят, я вообразить не могу! Мне нужно вернуться к нему, пока его не отравили враждой ко мне.

Есть еще верные мне мужчины и женщины, и они ждут моего возвращения – я не могу заставлять их ждать вечно. Ботвелл, заключенный в Дании в тюрьму по нелепому обвинению в двоеженстве, сам станет готовить свой побег, заранее подумав о том, как освободить меня, ведь он решительно настроен воссоединиться со мной на шотландском троне. С ним или без него мне нужно вернуться и потребовать свою корону. Господь осенил мою жизнь десницей судьбы, я родилась, чтобы править Шотландией. Я не могу не принять вызов и не вернуть себе трон! Моя мать отдала жизнь[8], чтобы сохранить для меня королевство, я буду чтить ее жертву и передам ее своему наследнику, моему сыну, ее внуку, моему мальчику, Иакову, принцу Иакову, наследнику короны Шотландии и Англии, моему бесценному сыну[9].

Жду не дождусь решения Елизаветы. Не могу дождаться, когда она, наконец, соизволит действовать. Я не знаю, надежно ли охраняют моего сына, я даже не знаю, хорошие ли у него няньки. Его предатель-дядя, мой сводный брат, никогда его не любил. Что, если он приказал его убить? Я оставила мальчика с надежными опекунами в замке Стерлинг; но вдруг замок осадили? Я не смею сидеть и ждать, пока Елизавета заключит договор с моими врагами и отправит меня на поруки во Францию или прикажет укрыться в каком-нибудь монастыре. Я не для того сбежала из замка Лохлевен, чтобы бездействовать. Не для того вырвалась из одной тюрьмы, чтобы смирно ожидать, пока меня посадят в другую. Я должна быть свободна!

Никто не знает, каково мне. Уж конечно не Елизавета, которая, можно сказать, выросла в тюрьме, она была под подозрением с четырех лет. Она приучена к камере. Но я с одиннадцати лет привыкла к своим просторным покоям с тех пор, как я жила во Франции. Моя мать настаивала, что мне нужны свои комнаты, своя приемная, своя свита; даже ребенком я управляла своим собственным двором. Тогда, как и теперь, я не выносила ограничений; я должна быть свободна!

Посол заклинает меня сохранять мужество и ждать от него вестей. Но я не могу просто ждать. У меня нет терпения! Я – молодая женщина в расцвете здоровья, красоты и сил. Меня вынудили встретить двадцать шестой день рождения в тюрьме. Что они, по их мнению, со мной делают? Что я готова вынести, как им кажется? Меня нельзя заточить. Я должна быть свободна! Я королева, я родилась, чтобы повелевать. Они еще увидят: я – опасная и неукротимая узница. Они все увидят, когда я буду свободна.

1568 год, зима, Чатсуорт-хаус: Бесс

Секретарь Сесила пишет мне, что Мария, королева Шотландии, не приедет к нам в Чатсуорт, где я могла бы принять ее, как ей подобает: в большом доме с прекрасным парком, подготовив все необходимое для ее приема. Нет, она отправится в замок Татбери в Стаффордшире: одно из беднейших наших поместий, полуразрушенное, и мне придется перевернуть свою жизнь вверх дном, чтобы превратить эти развалины в нечто, достойное королевы – прямо посреди зимы.

«Если бы вашего мужа и господина удалось убедить увидеть все свидетельства против нее, ее можно было бы уже с позором вернуть в Шотландию, – пишет Сесил в постскриптуме, и слова его сладки, как недозрелое яблоко. – Тогда все мы могли бы спокойно отдохнуть в преддверии этого Рождества».

Сесилу нет нужды меня упрекать. Я предупреждала моего господина, что это расследование – балаган и показуха, что в нем не больше правды, чем в пестрых процессиях ряженых на святки. Я говорила ему, что, если он решил принять участие в этом представлении, замысленном Сесилом, пусть дословно следует тексту пьесы. Его звали не для того, чтобы он импровизировал. Нужно было найти основания для приговора, угодного Сесилу. Но он не пожелал. Когда нанимаешь человека чести для исполнения грязной работы, он выполняет работу честно. Сесил выбрал не того лорда, когда поставил моего мужа следить за поруганием шотландской королевы. И теперь у Сесила нет ни скандала, ни обесчещенной королевы, а у меня нет дома мужа, а мне нужно вычистить и перестроить заброшенный замок посреди зимы.