Другая Элис - [31]

Я не собиралась отставать от всех.

Медицинская сводка

Доктор Бакли вместо напроксена прописал Препарат Номер Два — индометацин. Это нестероидный противовоспалительный препарат из группы таких препаратов. Доктор сказал мне, что он облегчит скованность, воспаление и боль в суставах. Я едва могла выговорить названия этих лекарств, просто надеялась, что они помогут.

Двадцать. Король Лир

Ревматоидный артрит был у меня уже шесть недель, и боль все усиливалась.

Мама теперь спала в моей спальне. По ночам я мучилась. Мое тело каменело в какой-то позе. Мне казалось, что я приклеена к матрасу, вколочена в простыни. Я с трудом поворачивалась на другой бок.

— Мама, мне больно, мне больно, — стонала я.

Глубинная, ноющая боль разливалась ночью по всему телу, мне казалось, что она никогда не пройдет, и я не знала, как мне дожить до утра. Почему все так резко поменялось за какие-то шесть недель? Мы с мамой делали дыхательные упражнения. Под утро я проваливалась в сон под песни Энии, маминой любимой певицы.

— Элис, тебя к телефону, — крикнул папа.

Я попыталась встать с дивана. Поставила ногу на пол, и тут ее пронзила острая боль. Я поморщилась.

— Я не могу двигаться, — в отчаянии сказала я. — Я не могу двигаться. Папа, посмотри на меня. Что происходит?

Папа подбежал ко мне, на его глазах я увидела слезы.

— Проклятье, — еле слышно выругался он и позвал маму.

— Можно я приеду и повидаюсь с ней? — спросил Себ. — Я хочу ее увидеть.

Себ с трудом понимал мою ситуацию. Я знала, что он хотел быть со мной. Хотел помогать мне, поддерживать. Но…

— Она не может сейчас подойти к телефону, — смущенно сказал папа. — Позвони ей завтра. — Он бросил трубку и позвонил дежурному терапевту.

Снова зазвонил телефон. Это бабушка хотела поговорить с мамой.

— Что, Элис нехорошо? — спросила она, сразу почуяв неладное.

— Да, у нее болит все тело, — ответила мама.

Бабушка повидала и лечила всякие ужасные болезни, когда жила в Африке, а однажды даже пришила негритенку палец, попавший на ферме в какую-то сельхозмашину. У моего деда был артрит тазобедренных суставов, а у бабушкиного брата ревматоидный артрит. Так что про боль она знала не понаслышке.

— Пожалуйста, не волнуйся, мама, мы уже вызвали дежурного врача, и он должен приехать с минуты на минуту. Он поможет Элис.

Впрочем, как мама ни старалась успокоить бабушку, она знала, что оставила ее в тревоге; там, на другом конце провода бабушка страдала от сознания того, что ничем не могла нам помочь.

Приехал доктор, прописал сильное обезболивающее и снотворное.

— Ей необходима госпитализация, — заключил он.

На следующее утро доктор Бакли сказал мне, что надо прямо сейчас ложиться в больницу. Себ и мама отвезли меня. Мне было грустно.

Мы вошли в отделение ревматологии и хирургии. При виде храпящих стариков с трубочками, торчащими из их тел, я почувствовала депрессию. Один старик с катетером сидел, широко раскрыв рот, по подбородку стекали слюни. Сиделка велела мне лечь на соседнюю с ним кровать.

— Я не смогу здесь спать, — закричала я и посмотрела на маму, ища поддержки. — Пожалуйста, — умоляла я, — вы можете найти мне отдельную палату? — Сиделка с сомнением взглянула на меня. — Я готовлюсь к выпускным экзаменам и повторяю пройденное. Тут я не смогу сосредоточиться. Мне нужна отдельная палата, — настаивала я.

Себ с неловким видом сидел возле меня. Потом сказал, что ему пора уходить. Мы вместе дошли до лифта. Когда серебристые створки уже начали закрываться, он вышел из кабины, обнял меня и поцеловал, так, словно мы виделись с ним в последний раз.

— Я уже скучаю без тебя, — шепнул он мне на ухо.

Я медленно побрела в палату. Мама распаковывала мою сумку.

Восемь часов. Я была одна. Чувствовала себя одинокой. Но по крайней мере я не в той палате, где рядом храпел и пускал слюни старикан.

В дверь постучалась сиделка.

— Привет. Я Суси, буду ухаживать за тобой, — прочирикала она.

— Я не хочу тут лежать. Сколько я здесь пробуду? — буркнула я.

— Тут не так плохо. Я уверена, тебе станет лучше, когда ты выйдешь отсюда. А теперь у меня к тебе несколько вопросов, потом я уйду, чтобы ты спала.

Было еще рано, спать не хотелось. Я переоделась в новую пижаму с медвежатами и надписью: «Ку-ку, я люблю тебя». Лежала на койке и слушала, как поскрипывал подо мной дешевый больничный матрас. 20.46. На душе у меня было тревожно. Я щелкала телевизионным пультом. Какая-то дурацкая викторина, на другом канале дикая природа. Тикали часы. Мне казалось, что впереди меня ждут годы пустой жизни. 20.54. Время — враг, который забирает все. Что я буду делать дальше? Я включила плеер и стала слушать австралийскую рок-группу. Около десяти вечера прогрохотал троллейбус. Когда сиделка отвернулась, я стащила с тарелки пять бисквитов «Рич Ти». Теперь могла их съесть. Больше делать было нечего. 22.05. Я лежала без сна, и мне в голову лезли ужасные мысли. До экзаменов четыре недели, я точно провалюсь. Все мои друзья поступят в колледжи, а мне придется все пересдавать. Себ бросит меня, потому что ненавидит больницы и ему не нужна больная подружка. Я останусь при своих интересах лежать на полке, словно дама пик, никому не нужная старая дева. Я должна хорошо сдать экзамены. Внезапно это стало для меня одной из главных вещей в жизни.