Другая Элис - [27]

Мне позвонила тренер Петерсон.

— Я только что получила результаты. Я так довольна, что ты приедешь к нам! Скоро мы составим контракт. Молодец. Летом продолжай играть; мне нужно, чтобы ты поддерживала свой уровень фитнеса.

Приближалась Пасха. Все мое тело простреливали боли, но сильнее всего они были в кистях рук и запястьях. Потом они исчезали, ко мне возвращалось ощущение благополучия, и тогда мне казалось, что я все выдумала.

Я через силу плелась в туалет. Мне казалось, я бреду по густой грязи. Из моего тела словно выкачали всю энергию.

— Элис, что с тобой? — ахнула мама, глядя на меня с лестницы. — Так, вот что, тебя надо срочно показать доктору.

Мне было страшно. Что случилось с моим телом? Откуда такая усталость?

Мама позвонила в больницу и сказала, что у нас неотложный случай — мы не можем ждать и, если надо, готовы заплатить.

— Дочери надо срочно сделать еще один анализ крови до посещения доктора, — настаивала она. — Я не верю, что все в порядке. — В общем, мама добилась, что мне дали направление к ортопеду.

И вот я пришла на прием к специалисту по кисти и запястью, а у меня ничего не болело. Типичная ситуация. Но я уже знала, что я не симулянтка.

Мы сидели в приемной. Меня вызвали, и я увидела молодого доктора, понуро сидевшего за столом. Мне показалось, что у него сильное похмелье. Прежде всего он осмотрел мне запястья.

— Болит?

— Нет.

— А так? — Он дернул меня за руку и зевнул.

— Нет.

— На мой взгляд, у вас ничего страшного нет, — заключил он, откидываясь на спинку стула.

— Дело не только в запястье. Я вообще чувствую себя нехорошо. А боли появляются по всему телу.

— Хм, — пробормотал он, с сомнением глядя на меня.

Так я опять ничего не выясню!

— Вы видели результаты моего последнего анализа крови? — спросила я.

— Да, верно, сейчас я позвоню и узнаю. — Он снял трубку. Ждал. — Мисс Элис Петерсон, ее результаты…

Он что-то записал.

— Ну, что?

— Анализы показали, что у вас… — Он сделал паузу.

— Что?

— Ревматоидный артрит.

Восемнадцать. Что такое ревматоидный артрит?

Слава богу, у меня ревматоидный артрит. Я не симулянтка. Завтра я покажусь ревматологу, пройду курс лечения, и мне станет лучше. Я снова вернусь к нормальной жизни. По крайней мере, теперь я знаю, что со мной. Всю обратную дорогу мы с мамой ехали молча.

И вот мы — я и мама — идем по светлому длинному коридору мимо служителей, толкавших инвалидные кресла с немощными людьми, мимо докторов в белых халатах, сиделок и посетителей. Из кухни доносился запах несвежей капусты. Моя походка снова стала упругой. Мне хотелось скорее попасть к доктору. Я улыбалась и просила маму не отставать.

Мы шли по новой сети коридоров, стены украшали яркие картинки — утки, пруды, лошади. В лифте мы нажали А — отделение ревматологии. Попали в приемный покой, где все были значительно старше меня. Леди в меховой шляпке сидела рядом со мной в инвалидной коляске. Она протянула свое направление, а когда сиделка сказала, что ей нужно взвеситься, на ее лице отразился ужас.

Маленькая леди с седыми кудряшками сидела, сгорбившись, в инвалидной коляске напротив меня. Она подняла голову, посмотрела на меня бессмысленным взглядом, и ее голова снова упала на грудь. Впервые мне стало не по себе.

Сиделка дала мне пластиковый горшок и попросила сдать мочу на анализ. На хождение в туалет у меня ушло пять минут.

Другая сиделка протянула мне листок с вопросами, на которые я должна была ответить. Я пробежала глазами некоторые из них.

— Вы можете одеться самостоятельно, в том числе завязать шнурки и застегнуть пуговицы?

— Открыть бумажную упаковку молока или стирального порошка?

— Донести до рта полную чашку или стакан?

— Встать со стула, на котором нет подлокотников?

— Ходить в магазин и по другим своим делам?

Против каждого вопроса давались такие варианты ответа: «без труда», «с некоторым трудом», «с большим трудом» или «не могу сделать», и я должна была отметить галочкой нужный вариант.

— Мама, какие глупые вопросы. Конечно же, я могу поднести чашку к губам! — удивленно сказала я, всюду ставя «без труда».

— Полагаю, некоторым это трудно, иначе здесь не задавали бы таких вопросов, — мягко ответила мама.

Я глядела на розовые стены. Круглые часы с большими белыми и черными цифрами показывали три часа дня. Я посмотрела сквозь стеклянные двери в отделение ревматологии, где непрерывно звонили телефоны и бегали сиделки.

Наконец меня вызвали. В 3.40. Доктор Бакли пожал нам с мамой руки и пригласил сесть. Последовали вежливые вопросы: сколько мне лет, где учусь в колледже? Сам он был из Канады. Расспрашивал меня о теннисе и учебе в Америке.

— Я играю в теннис, но моя жена все время говорит, что я слишком медленно двигаюсь на корте. Мне нужно избавиться вот от этого, — он засмеялся и ткнул себя в живот. Потом он подтвердил, что мои анализы крови указывают на диагноз — ревматоидный артрит. — Вы знаете что-нибудь об этом? — спросил он, обращаясь к нам с мамой.

— Нет, почти ничего, — ответила я.

— Ревматоидный артрит — распространенное воспалительное заболевание суставов, которое может поразить человека в любом возрасте, но чаще всего оно начинается у молодых женщин от 20 до 40 лет.