Другая дверь - [26]

Ситуация была несколько схожа с сегодняшней у Прохорова, особенно в том, что в фильме был момент, когда интеллект обедает в придорожной харчевне. И там же кушает и его преследователь. С той только разницей, что герой не знает, кто именно его враг (в фильме снимался один актер) и пытается понять, кто из этих хмурых людей пытается его убить.

Другая разница была в том, что Леший, судя по виду, на роль грубой силы не годился, и так просто обыграть его не получится. В принципе, Слава уже придумал, как быть, если он справится с задачей и ему удастся ускользнуть от преследователя – заляжет у Федерико на неделю. Вряд ли Горох припёрся сюда на больший срок – здесь же не Лас-Вегас и не Мальдивы, что ему тут делать долго. Конечно, он оставит поручение для кого-то – найти и убить, но мы-то все хорошо знаем, как у русских выполняются поручения начальства в отсутствие самого начальства.

Осталась для реализации блестящего плана сущая ерунда – ускользнуть от Лешего. Но вот тут ничего в голову не приходило.

Прохоров, наконец, оторвался от витрины, у которой простоял почти две главы нашего рассказа и двинулся вперёд. И тут вдруг увидел нечто, что воспринял, как дар Божий, как руку, протянутую ему провидением.

Леший был метрах в тридцати сзади, прямо перед Славой светофор, который вот-вот должен был переключиться на красный для пешеходов. Но не это главное: удачей было то, что прямо возле светофора стоял полицейский.

Наш герой, мгновенно оценив ситуацию, рванул на последние мгновения зелёного и, уже подбегая к противоположному тротуару, заметил, как бандит, забыв, где он находится, а то и просто не имея представления, что сейчас последует, сделал шаг на мостовую прямо там, где стоял. А уже горел красный, и, увидев это безобразие, полицейский засвистел и двинулся к нарушителю порядка.

Так что пять, а то и все десять минут свободы у Прохорова теперь было – у немцев двинуться на красный свет приравнивается, как казалось Славе, к убийству с отягчающими обстоятельствами. Он и сам много лет назад, в первый раз оказавшись в Германии, полчаса выслушивал внушения на непонятном языке, а потом платил немалый штраф.

Теперь осталось с толком использовать выигранное время. Осмотревшись почти на бегу, Прохоров понял, что шёл все это время в сторону квартиры Федерико, до которой оставалось всего пару кварталов. Он, оглянувшись, увидел, как через плечо стража порядка с ненавистью смотрит ему вслед Леший (вряд ли у него хватит решимости в такой ситуации завалить мента), и свернул за угол.

А вот и нужный дом…

Осталось только метров семьдесят и два этажа…

И сил на самом донышке…

Задыхаясь, трясущимися руками Слава полез за ключами, чтобы открыть дверь квартиры Федерико, но она и не была заперта. Наш герой запихнул ключи обратно в карман, сунул тросточку под мышку и вошёл, ожидая увидеть праправнука, прилаживающего к машине новый рычаг…

Но Горностаефф, видимо, был или в соседней комнате, или, скорее, в соседней квартире, потому что тут его не было, а тихий шум работающего за стеной двигателя был. Слава повернулся, чтобы выйти на площадку и пройти туда, но тут ему, мягко говоря, не повезло…

Потому что, войдя в квартиру, Прохоров, как сказано выше, хозяина не застал, но зато увидел огромного кота, которому чем-то не понравился. Недружелюбие животного проявилось в том, что оно (как-то даже неудобно про такого солидного кота писать в среднем роде, но… таковы правила русского языка) соскочило с дивана и бросилось в сторону появившегося в дверях человека. Вряд ли зверь хотел атаковать врага, скорее – смыться…

Но как бы то ни было, ход животного совпал с движением человека. Кот всем немалым весом ударил в находящуюся в воздухе Славину ногу и, проскочив мимо нашего героя, удрал…

А Прохоров, потеряв равновесие, грохнулся на пол и, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться, поехал по паркетному полу. Движение это (зацепиться) было чисто инстинктивное, иначе Прохоров никогда бы не ухватился за ручку от «Жигулей», торчавшую возле дивана.

Под его весом рычаг переключения скоростей пришёл в движение и передвинулся до упора. После чего отвалился и остался в руках нашего героя…

А у того потемнело в глазах…

Или, что скорее, всё вокруг погрузилось в темноту…

21

Но глаза-то всё равно пришлось закрыть – инстинкт в каких-то ситуациях сильнее разума…

Которому, конечно, хотелось понять, куда он попал…

Прохоров пробовал приподнять веки, но тут же закрыл, опасаясь увидеть..

Тут можно ставить почти любые слова – Германию середины двадцатого века, а ведь наш герой не помнил, в какой части Берлина – восточной или западной, располагалась Кантштрассе. Хотя по большому счету это было безразлично: вряд ли человек без документов, непонятно во что одетый и несущий всякий бред о том, откуда он взялся, понравился бы Штази или службе безопасности ФРГ, как она там называлась, не помню…

Да и кто вообще сказал, что он должен очутиться в той же комнате на той же улице в том же Берлине?

И по тем же причинам не стоило ему попадать ни в тридцать третий, ни в тринадцатый, ни в более ранние годы. Для всех специальных государственных заведений в этой ситуации он оказывался странным, но явно лакомым кусочком – и для тайной полиции Бисмарка, и для такой же службы в предвоенной Германии, и для только что созданного гитлеровского гестапо…