Другая Белая - [6]
[Марина давно подозревала, что в ее стране существовал какой-то план-заговор: вроде бы и учили их языкам, но почему-то никто после этого учения ничего сказать не мог. Даже в «английской» школе, которую окончили ее сыновья, учили чему-то не тому. Они «заговорили» только тогда, когда стали общаться с англоговорящими сверстниками из других стран. «Вот оно! — Проснулось в Марине чувство справедливости. — Они здесь все время обмениваются, дети из разных стран живут в семьях по месяцу, по году, обзаводятся „вторыми“, как они говорят, мамами и папами. У детей Ине и Хенка такие есть в Штатах, да и у моего младшего сына „вторая мама“ — там же. И у меня самой, между прочим, есть „сын“ в Америке, в Миннесоте, там торнадо недавно все порушил, позвонить бы надо…»]
Потом пересекли Голландию с востока на запад. Там, у самого Северного моря, ее ждала еще одна семья. Те же вопросы, та же зелень в огромных сверкающих чистотой окнах. Серый песок на пустынных еще пляжах, море цвета свинца. Неужели в нем можно купаться? Оказалась, это место было очень популярным курортом. Купания в море Марине наблюдать не удалось, а вот то, как большие группы людей карабкались по песочным дюнам, уходившим у них из-под ног, — на это посмотрела.
— Прекрасные упражнения. Если хотите сердце укрепить или жирок сбросить, — лучше не придумаешь, — объяснила Рут, гостеприимная хозяйка.
Скромный снаружи домик Рут и ее мужа внутри был, однако, шикарным и просторным. В гостиной — огромный белый рояль, натертый — не лакированный — дубовый паркет. За завтраком стол был накрыт белоснежной хрустящей скатертью. В центре стола фрукты в серебряной вазе. Тут же из апельсина был выжат сок. Его пили из стаканов толстого стекла. Похоже… на натюрморт «малых голландцев»! Марина протянула руку и потрогала лепесток розы — настоящий? Угадав ее немой вопрос, муж Рут, тоже Хенк, кивнул:
— Настоящий. В этом доме искусственных цветов не бывает.
Рут преподавала в местной школе два языка — немецкий и французский. Как же она любила поговорить! Марине была рассказана вся жизнь, раскрыты все секреты и проблемы семьи. Проблемы? В этой игрушечной Голландии?! Да — дети. Две дочери. Одна училась слишком много, сдала на сертификат экзамены по нескольким иностранным языкам, а результат? Работает секретаршей в итальянской фирме, там же и мужа-итальянца нашла — без всякого образования.
— И что их связывает? О чем с ним говорить! — не могла успокоиться Рут.
Другая дочь после школы отказалась учиться вовсе и устроилась в прачечную. Ни о каких постоянных отношениях слышать даже не хотела, радовалась жизни, меняя бой-френдов. Ох, дети, дети, даже в такой идеальной стране вы ухитряетесь портить родителям жизнь!
Рут умолила Марину взять норковую шубу, доставшуюся ей от швейцарской тетушки:
— Пожалуйста, избавьте меня от нее: здесь это нельзя носить — обольют зеленой краской.
Марина померила — покойная тетушка была явно в другой весовой категории. Но избавила тем не менее: «жакетик выкрою».
Перед приездом Марины три голландские семьи, в которых ей предстояло жить, распределили между собой «обязанности»: кто за какие достопримечательности отвечает. Рут с мужем отвечали за домик Петра. Знали, что в Заандаме, но отыскали не без труда, когда Хенк уже начал проявлять признаки раздражения. Марина расписалась в книге: «Здесь была…». Тот, кто был здесь несколькими столетиями раньше, а именно Петр Первый, привез в Россию не совсем верное название самой страны. Голландия была и есть лишь частью, провинцией государства Нидерланды.
Поехали дальше — на самый север, который стал землей всего лишь несколько столетий назад: трудолюбивый народ метр за метром отвоевывал землю у моря. По дороге — нескончаемые поля тюльпанов. В селении, больше похожем на имевшийся в голове у Марины образ Японии (везде цвела японская вишня), жила семья учительницы и журналиста. Только с их помощью Марина, наконец, увидела города. Наверно потому, что машины у них не было и они ездили на поезде — уютном, как пятизвездочный отель в представлении Марины.
В Амстердаме под «тропическим» проливным дождем проплыли по каналам. Экскурсовод, переполненный знаниями, красочно живописал то, чего не было видно, на трех языках, причем умудрялся выразить свое отношение к каждому из них (по-английски — с нейтральным уважением, по-немецки — с откровенным неуважением, сдобренным юмором самого примитивного качества, который очень нравился пузатым немцам и их дородным фрау, отзывавшимся хохотом на каждый его комментарий, и совсем иначе, по-голландски — по-доброму, как говорят с родственниками из провинции). Марина не понимала ни голландского, ни немецкого — тем интереснее было угадывать. Это ее и занимало на протяжении всей экскурсии. В конце «представления» тоном Остапа Бендера, зазывавшего отдыхающих в Провал, этот полиглот призвал туристов не скупиться и раскошелиться на «some extra money»[6]. Способность убеждать у него была такова, что ослушаться никто не решился, и, покидая лодку, каждый опускал в огромный деревянный голландский башмак европейскую валюту. Марине стало весело, и, нахально бросая в башмак не имевшую здесь никакой ценности купюру в десять рублей, она громко сказала по-русски:
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.