Друг от друга - [49]

Через какое-то время я решился на провокацию: накинув куртку, я вышел, оставив дверь открытой, и направился в туалет. Подойдя к двери, я приостановился на минутку и лишь представил себе, что бы я там сделал… как раздался телефонный звонок. Старый трюк детективов, только почему-то в кино его никогда не показывают.

Звонила Бритта Варцок. После хриплых рулад горничной голос ее звучал сладко, как у мальчика-хориста. Она чуть запыхалась, точно бежала.

— Вы поднимались по лестнице? — поинтересовался я.

— Я немножко нервничаю, вот и все. Разузнали что-нибудь?

— Много чего. Хотите приехать сюда? Или мне приехать к вам? — Ее визитку я крутил в пальцах. Поднес к носу: от карточки слабо пахло лавандовой водой.

— Нет! — поспешно, резко ответила она. — Вам не стоит приходить, если не возражаете. У нас ремонт. Беспорядок, все покрыто простынями от пыли. Нет-нет. Давайте встретимся в «Вальтер-шпиле», в отеле «Фир Яресцайтен».

— Вы уверены, что там принимают марки?

— Вообще-то нет. Но плачу я, так что вам, герр Гюнтер, нечего тревожиться. Мне там нравится. Это единственное место в Мюнхене, где умеют прилично смешивать коктейль. А у меня предчувствие, что крепкая выпивка мне не помешает. Независимо от того, что вы мне сообщите. Ну, скажем, через час? Вам подходит?

— Я приду.

Я положил трубку, ощущая беспокойство: как-то слишком уж рьяно она воспротивилась моему приходу в дом на Рамерсдорфе. А что, если существует другая причина, отчего она не желает моего посещения? Не та, какую она услужливо мне предоставила? Что, если она утаивает от меня что-то? И я решил проследить за Бриттой после нашей встречи.

Отель находился всего в нескольких кварталах от меня, рядом с Резиденц-театром, который все еще отстраивали после бомбежек. Снаружи отель выглядел большим, но ничем не примечательным, что само по себе было примечательно, так как после бомбежек отель сгорел почти дотла. Надо отдать должное строителям Мюнхена. Имей они достаточно кирпичей и сверхурочных, так и Трою вмиг отстроили бы.

Я вошел через парадную дверь, готовый поделиться со здешним рестораном своим обширным опытом держателя отеля. Интерьер — сплошной мрамор и дерево, что вполне соответствовало выражению на физиономиях работающих тут «пингвинов». Громогласно жаловался на что-то консьержу американец военный; консьерж поймал мой взгляд в тщетной надежде, что я вмажу янки по уху и хоть ненадолго заткну его. Но за ту цену, что они брали с постояльцев за ночь, консьерж может и потерпеть. Ко мне подлетел какой-то тип похоронного вида в визитке и прицепился будто рыба-лоцман. Согнувшись в поклоне, он осведомился, не может ли мне помочь. В больших отелях такое поведение обслуживающего персонала именуют сервисом, но мне показалось просто назойливостью, словно он поинтересовался, как это жалкая личность вроде меня имеет наглость даже помышлять о том, чтобы втереться в общество обычных их посетителей.

— Да, спасибо, — улыбнулся я, постаравшись убрать из голоса колючки. — У меня назначена встреча в ресторане «Вальтершпиль».

— С гостем отеля?

— По-моему, нет.

— Вам известно, сэр, что в отеле платят иностранной валютой?

Мне понравилось, что назвал он меня «сэр». Очень с его стороны вежливо. Возможно, словечко это брошено, потому что я принял утром ванну. А возможно, потому, что выкинуть меня отсюда у него не получится: я слишком для него массивен, превосхожу габаритами.

— Да, знаю, — ответил я. — Раз уж вы об этом упомянули, то могу сообщить, что мне это не нравится. Но знать я знаю. И дама, с которой у меня назначена встреча, тоже знает. Я напомнил ей по телефону. Я еще возразил против вашего отеля, говоря, что могу предложить сотню местечек и получше, но она сказала, что иностранная валюта для нее не проблема. Из чего я заключил: валюта у нее есть. Вообще-то я еще ни одним глазком не видел цвета ее денег, но, когда она придет, предлагаю обыскать ее сумочку, чтоб у вас нервишки не шалили, когда увидите, что мы угощаемся тут вашей выпивкой.

— Я уверен, сэр, — деревянно проговорил тот, — такой необходимости не возникнет.

— И не волнуйтесь. Пока она не появится, я ничего заказывать не стану.

— С февраля будущего года отель станет принимать дойчмарки.

— Хм, будем надеяться, моя дама появится раньше.

— «Вальтершпиль» сюда, сэр. Налево.

— Спасибо. Ценю вашу помощь. Я и сам занимался гостиничным бизнесом — служил детективом «Адлоне» в Берлине. И знаете что? По-моему, ваш отель круче того по обслуживанию. В «Адлоне» ни у кого бы не достало смекалки поинтересоваться у человека, может ли он себе позволить посещение ресторана или нет. Даже и в голову бы никому не пришло. Вы превосходно справляетесь с работой. Так держать!

Я направился к ресторану. В зале имелся еще один выход на Маршталл-штрассе и ряд шелковых кресел для людей, ждущих автомобили. Я взглянул на меню и цены — поистине баснословные! — и присел в кресло — ждать прихода моей клиентки с долларами, или иностранными купонами, или чем там еще она собиралась расплачиваться. Метрдотель стрельнул на меня глазом и поинтересовался, буду ли я обедать. Я ответил, что надеюсь на это, и наш разговор закончился. Всю желчь во взгляде он приберег для крупной дамы, сидевшей в другом кресле. Я назвал ее «крупная», но на самом деле имел в виду — толстая. Вот что получается, когда походишь женатым какое-то время. Ты перестаешь высказывать напрямую то, что у тебя на уме. Только так люди и сохраняют брак. Все успешные браки держатся на некотором лицемерии. И лишь в неудачных супруги всегда выкладывают друг другу правду.