Друг моего детства - [7]
Первые мои ответы "дачные" пробовали проверять по энциклопедии, а потом просто стали слушать. Если я ошибался, они не замечали.
Когда мы кончили игру и выглянули в окно, дождь уже давно перестал, тротуары просохли. Но в кино мы уже опоздали. Восьмой час, нам не продадут билетов. Я сказал ребятам, что "Снайпера" можно посмотреть и в другой раз, а сейчас лучше пойти ко мне, я покажу книги, в которых все это вычитал, и мы можем сделать опыты, которые описаны в книге Перельмана "Чудо нашего века".
"Дачные" двинулись за мной, и я был так счастлив, что не сразу заметил: Аркадий остался дома. Но даже это не испортило мне весеннего вечера, когда я снова почувствовал переполняющую меня радость. В этот день я лег спать, зная, что завтра, ну, послезавтра все должно перемениться. Должно случиться что-то хорошее.
И случилось!
Мы занимались во вторую смену. Я приходил домой, и дорога от школы до дома по весенней вечерней улице Горького еще долго звенела у меня в ушах и гудела в крови.
В тот вечер накануне выходного дня (выходные были тогда не по воскресеньям, а шестого, двенадцатого, восемнадцатого и так далее) мама не спросила: "Ну, что в школе?" - она внимательно посмотрела на меня и медленно выговорила:
- Тебе письмо!
- От кого? - спросил я. Раньше я получал письма только от родителей.
- Не знаю. Письмо у тебя на столе.
Я подошел к столу, за которым делал уроки. На столе поверх стопки учебников лежало письмо.
Почтовая марка. Штемпель. Наш адрес. Наша фамилия. Мое имя.
У меня остановилось, а потом заплясало в груди сердце.
Только один человек на свете мог написать мне письмо. Только один человек на свете должен был написать мне письмо. Только от одного человека на свете всю эту долгую осень, всю эту бесконечную зиму, всю эту короткую и быструю весну я ждал письма. И этот человек написал мне.
Марина!
Я еще не вынул письма из конверта, а уже знал, что письмо написала она.
Письмо действительно написала она.
Очень четкими буквами, похожими на те, которыми она переписывала заметки. В тетрадях она писала по-другому. Но разве за такой длинный год не может измениться почерк?
Марина писала мне, что очень по мне скучала. Марина писала, что приехала в Москву на один день и, когда мы увидимся, все объяснит. "Я буду ждать тебя завтра в два часа у колонн Большого театра".
Завтра. В два часа дня. У колонн Большого театра.
Завтра. В два часа дня. У колонн Большого театра.
Завтра. В два часа дня. У колонн Большого театра.
У Большого театра восемь колонн.
Это я запомнил в тот давний майский день. Я пришел раньше, чем было написано в письме, и начал ходить от колонны к колонне.. Мне казалось, что, если я буду стоять неподвижно у первой колонны, Марина может появиться у последней и не заметит меня в толпе.
Чтобы быстрее шло время, я считал колонны. Их было восемь. Между первой и второй и между седьмой и восьмой стояли фонари. Я то и дело выходил из-под колоннады посмотреть на уличные часы, потом кидался обратно, чтобы мы не разминулись. В половине третьего, стоя около пятой колонны, я перечитал письмо.
Может быть, я что-нибудь перепутал?
Я ничего не перепутал.
Потом я спрашивал у каждого прохожего, который час, пока один из них, который, видимо, тоже кого-то ждал, не прикрикнул на меня:
- Что пристаешь, надоел!
В три часа я понял: Марина не придет. В четверть четвертого я еще раз прошел через всю колоннаду, от первой колонны до восьмой и от восьмой колонны до первой...
Букетик подснежников, который я, смущаясь, купил по дороге, завял у меня в руках, Я не знал, что с ним делать. Я не хотел нести его домой и не мог выбросить.
Я пошел к станции метро - метро открыли в начале того самого давнего мая, когда все это происходило со мной. И тут мимо меня с хохотом пробежали какие-то ребята. Лица их показались мне знакомыми, но я не сразу понял, кто это. И только когда они обогнали меня и стали около входа в метро около ниши, где тогда помещался гипсовый спортсмен, а я подошел ближе к вестибюлю, я узнал их. Это были "дачные" во главе с Аркадием. Они захохотали и загикали, а я все еще не понимал, откуда они взялись и чего так веселятся. И тут я услышал голос Аркадия:
- Ну, что я говорил? Профессор возвращается со свидания. С цветочками возвращается! Ну, задай нам вопрос, профессор!
И тут я понял: все это время, пока я ходил, бегал, метался, пока я погибал между колоннами Большого театра, они стояли где-то рядом и подглядывали за мной. И тут я понял, кто написал мне письмо, кто привел их сюда, кто рассказал им о Марине.
Я хотел повернуться и убежать.
Я их не боялся.
Но я не мог их видеть.
Толпа, которая шла от театра, где только что кончился дневной спектакль "Пламя Парижа", внесла меня в вестибюль. Аркадий и "дачные" снова обогнали меня, раньше меня вбежали на эскалатор и стояли теперь внизу. Лестница насильно влекла меня к ним, а они стояли внизу, задрав головы, и ждали. Когда эскалатор привез меня к ним вниз и мне пришлось шагнуть на его гребенку и пройти мимо них, Аркадий крикнул:
- Завтра в два часа дня у колонн Большого театра!
И "дачные" подхватили хором:
На 1-й стр. обложки: рисунок к рассказу В. Журавлевой «Летящие по Вселенной».На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Ю. Попкова и В. Смирнова «Верь маякам!».На 4-й стр. обложки: «Шаги семилетки». Фото В. Дунина с выставки «Семилетка в действии».
Крик и брань — не свидетельство силы и не доказательство. Сила — в спокойном достоинстве. Заставить себя уважать, не позволить, чтобы вам грубили нелегко. Но опускаться до уровня хама бессмысленно. Это значит отказываться от самого себя. От собственной личности. Спрашивать: «Зачем вежливость?» так же бессмысленно, как задавать вопросы: «Зачем культура?», «Зачем красота?»В художественно-публицистической книге писателя С. Л. Львова речь идет о подлинных человеческих ценностях — чувстве социальной ответственности человека перед коллективом, обществом, семьей, его гражданской активности и идейной убежденности, настоящей культуре, в том числе и культуре поведения.Этим высоким качествам будет противопоставлена погоня некоторых людей за ценностями мнимыми, избыточным материальным благополучием, внешней «престижностью», превратно понятой модой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Львов — критик, публицист и прозаик. Ему принадлежат многочисленные статьи о советской и зарубежной литературах, опубликованные в периодике, публицистические статьи, составившие сборники «Сердце слышит» и «Еще один экзамен», художественно-публицистические книги для детей — «Откуда начинается путешествие» и «Можно ли стать Робинзоном», рассказы и повести — «Город не спит», «Пятьдесят строк в номер» и другие.Писатель работает также в историко-биографическом жанре, он написал книги: «Огонь Прометея» — рассказы из истории и истории литературы, «Эхо в веках» — очерки из истории книг и из жизни писателей, «Питер Брейгель» и «Альбрехт Дюрер» — жизнеописания великих художников.Повесть «Гражданин Города Солнца» посвящена выдающемуся итальянскому революционеру и мыслителю Томмазо Кампанелле (1568–1639), автору знаменитого «Города Солнца» — трактата о справедливом и разумном государстве.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.