Друг детства - [36]

Элли оторвалась от раздумий и посмотрела на часы — было семь вечера. Сегодня день ее рождения. Завтра у нее прощальный ужин с Генри. Он уезжает из Лондона, чтобы организовать собственную практику неподалеку от Йорка, города его детства. Вот они и решили отпраздновать ее день рождения и его отъезд из Лондона. И Элли должна будет улыбаться и улыбаться, хотя сейчас ей хотелось плакать.

Сегодня ей следовало бы уйти с работы пораньше. Сходить за покупками, приготовить самой себе праздничный ужин и посмотреть видео. Но оказалось, что ей надо задержаться в больнице. Так всегда случалось, когда она планировала уйти с работы пораньше.

Обычно Элли относилась к этим задержкам совершенно спокойно. Но в этот раз, когда ехала на такси домой, она испытала легкую обиду. Когда она станет старой и седой леди, достигшей вершин своей славы, все, что ей останется сказать, оглянувшись на прожитую жизнь; «Слава Богу, что всю свою жизнь я посвятила работе!»

Эта неизвестно откуда взявшаяся обида испугала ее. Работа всегда была чем-то, что она принимала с благодарностью. Она была ей необходима.

Когда Элли наконец оказалась в гостиной, у стола, накрытого на одну персону, ей вдруг подумалось, что следовало пригласить на ужин кого-нибудь из друзей. Пить вино, шутить и смеяться. Правда, раньше ей этого совсем не хотелось, подобная идея пришла ей в голову только сейчас, когда звать кого-нибудь было уже поздно.

Ну что ж, в холодильнике у нее стояло вино. Почему бы не выпить одной? В конце концов, это же ее день рождения.

Покончив с ужином, она убрала со стола, налила себе стакан вина и, прихватив с собой бутылку, отправилась в маленькую переднюю, где скинула туфли, слегка убавив свет, включила музыку и решила попробовать насладиться этим проклятым вечером. Однако после второго стакана вечер показался ей куда веселее. Она стала подумывать, не допить ли ей бутылку — или, может быть, от этого радужное настроение пройдет и наступит пьяная тьма? Раньше она никогда не пила много и, следовательно, не знала, что из этого может получиться. Она долго разглядывала бутылку, надеясь получить ответ от нее, но как раз в этот момент раздался звонок в дверь.

— Черт, — пробормотала Элли. Кого еще там принесло? Она не хочет ни с кем разговаривать. Она хочет сидеть в полном одиночестве на диване и предаваться своему горю. Больше всего она боялась, что это кто-то из ее сослуживцев. Обычно, прежде чем зайти, они звонили ей, но один из ее помощников, живший неподалеку, вполне мог заглянуть без предупреждения.

Элли даже хотела прикинуться, что ее нет дома, но привычка оказалась сильнее ее. Она открыла входную дверь и увидела на пороге Джеймса Келлерна.

Ей показалось, что прошло много часов, прежде чем она преодолела изумление, хотя, на верное, это было всего лишь несколько секунд. Она молча разглядывала его высокую, стройную фигуру. Джеймс был одет в джинсы и свитер овсяного цвета. От него исходила мужская сила. Его появление было так неожиданно, как будто ее мысли каким-то магическим образом перенесли его сюда из Ирландии.

Наконец она моргнула и сухо сказала:

— Вы! Что вы здесь делаете?!

Только что она была вялой и меланхоличной, но теперь все ее нервы были напряжены до предела.

— Я здесь по поручению вашего отца, — сказал ей Джеймс. Он не сделал попытки войти в квартиру.

— Отца? Надеюсь, с ним все в порядке? Я говорила с ним утром — он звонил, чтобы поздравить меня с днем рождения.

Раньше отец никогда не звонил ей в день рождения, только присылал поздравительные открытки. В этот раз она была удивлена и тронута.

— Он попросил меня передать вам вот это, — сказал Джеймс, протягивая маленькую коробочку.

В коробочке лежала бриллиантовая брошь и записка, в которой говорилось, что это украшение принадлежало ее матери. Элли повертела брошь в руках, глубоко тронутая поступком отца: он никогда не делал таких подарков. Затем она посмотрела на Джеймса.

— Спасибо, что вы нашли время зайти. Хотя я не понимаю, почему отец не предупредил меня.

Она бы все отдала, чтобы просто обнять его. Ну почему все так глупо? Почему она не может стать более легкомысленной? Или почему Джеймс не может относиться к женщинам посерьезнее? В идеальном мире им следовало бы встретиться совсем молодыми, когда они еще не боялись приключений. Или по крайней мере ей следовало быть молодой и бесстрашной.

— Он хотел сделать сюрприз, — сказал Джеймс, прислоняясь к дверному косяку и тем самым исключая до некоторой степени возможность, что она захлопнет дверь у него перед носом.

— Ну что ж, ему это удалось. Завтра утром я позвоню и поблагодарю его. Это все?

— Чем занимаешься в день рождения? — спросил Джеймс небрежно.

— Ничем.

— И тебе не стыдно?

— Почему мне должно быть стыдно? — Ей не хотелось продолжать этот разговор, но она не могла подавить в себе желание задержать Джеймса хоть ненадолго около себя. — Я наслаждаюсь одиночеством.

— Ты уже ужинала?

— Да.

— Я понимаю, что между нами размолвка, но мы же взрослые люди. Я принес шампанское на тот случай, если ты одна.

— Заходи.

Она потянулась к выключателю, чтобы добавить света, но он остановил ее.