Друг Бенито - [4]

Конечно, как вскоре становится ясно Беннету, Скалапино вряд ли читает научную литературу. А когда читает, то лишь проглядывает статью, чтобы уяснить, в чем состоит задача, потом быстро закрывает журнал, будто случайно глянул на пересказ фильма, и сам получает все результаты. В редких случаях, когда он куда-нибудь ездит, его сразу же в коридорах, а то и в туалетах осаждают физики, желающие обсудить с ним свои последние открытия. И после первых минут они, к своему ужасу, убеждаются, что Скалапино не только понимает их новейшие результаты, но уже получил результаты гораздо более общие, которые сложил в ящики и не позаботился опубликовать. Некоторых его коллег это выводит из себя. К стене кабинета Скалапино приклеено пятилетней давности письмо от Лапидеса, состоящее из трех слов: Чтоб ты сдох!

Беннет сидит часа два, зарывшись в бумаги, когда дом вдруг начинает трястись и грохотать. Он вскакивает с кресла, думая, что это землетрясение. Появляется Софи и говорит, что это проходит товарный поезд — регулярное ежевечернее событие. Поезд, нагруженный химикатами, идет очень медленно и наутро оставляет в воздухе тонкую желтую пыль. София глядит на стол и на работу Беннета. Я рада, что вы этим занялись, тихо говорит она и выходит. Беннет измотан. Очевидно, что Скалапино и его дочь спят днем и бодрствуют ночью, но он к такому режиму не привык. Он идет домой, в небольшую квартирку возле кампуса, в приподнятом настроении, но с тревогой.

На следующий день в колледже он находит у себя в почте письмо от ректора. Там спрашивается: Вы нашли папки? Май уже не за горами. Прошу вас зайти ко мне при первой возможности. Беннет не собирается заходить к ректору. В этот день во время занятий он чувствует вдохновение. Ему посчастливилось одним глазом взглянуть на работу великого физика. С необычным энтузиазмом он излагает своим ученикам три закона движения Ньютона. Студенты смотрят на него без понимания, как коровы на проходящий поезд.

Идет снег. Для Балтимора это необычно. Улицы под белым одеялом. Немногие автомобили, рискнувшие двигаться вперед, сталкиваются друг с другом или соскальзывают с дороги. Город становится белым и тихим. В полдень Беннету удается найти один стойкий автобус, который идет в Феллз-Пойнт. Он направляется к дому 137 на Алисенна-стрит, впервые за много месяцев появляясь при дневном свете.

Он слышит крики. К своему удивлению, он видит, что Скалапино и Софи не спят, они на улице, бросаются снежками и кричат, как дети. У Скалапино на голове красная шерстяная шапка с кисточкой. Беннет присоединяется к игре. Несмотря на очевидное удовольствие, Скалапино движется медленно и с большим трудом, многочисленные свитера и шарфы оттопыриваются на груди, как ящики тяжелого комода, который перетаскивают по полу. Через несколько минут он уже потеет и тяжело дышит, и лицо у него становится таким же красным, как шапка. Он садится. Вы отличный стрелок, Ланг, говорит он, когда ему удается чуть перевести дыхание. А я отличная мишень. Он издает писклявый смешок и хлопает Беннета по спине. Беннет в этот день не работает над формулами. Вместо этого они с Софи обсуждают Люсьена и Кальвино, а Скалапино играет в шахматы с компьютером.

Потом рождественские каникулы. Скалапино и Софи исчезают в какую-то неизвестную поездку. В следующий раз Беннет видит их уже в январе. Когда они возвращаются, он начинает следовать расписанию дома, отсыпаясь днем, когда не преподает, и работая ночью в кабинете Скалапино. В конце концов он бросает работу над первой папкой и переходит ко второй. У этой тоже страницы перепутаны. Беннет не может уследить за выкладкой. Иногда попадаются странные диаграммы, в которых он не может найти смысла. Некоторые выкладки написаны на обрывках бакалейных прейскурантов, счетах за электричество или ресторанных салфетках. Он воюет с записками Скалапино полтора месяца, собрав самое тяжелое оружие, которое сумел найти: том второй «Релятивистской квантовой механики» Бьеркена и Дрелла, «Дополнительные методы математической физики» Гилла и Тербаха и «Дифференциальную геометрию и тензорный анализ» Хаммерхолда.

Наступает день, когда где-то около трех часов утра Беннет ломается. Он выходит на кухню и просит Скалапино помочь. Толстый физик сидит за столом с закрытыми глазами, как медитирующий Будда, одетый в свою обычную чистую белую рубашку. Его шкаф набит белыми рубашками, что упрощает проблему подбора ансамбля. Молодой человек кашляет, кладет на стол кучу истрепанных страниц и просительно показывает на стадо формул, которые прибрели совершенно ниоткуда. Скалапино глядит уголком глаза. Перколяция, пищит он, это в шестьдесят девятом было. И отмахивается от страниц. Софи, читавшая в соседней комнате роман, слышит разговор и обращается к отцу. Папа, попробуй ему помочь. У них начинается спор. Наконец Скалапино орет: Струны, струны, я над струнами работаю. С перколяцией я покончил. Надоела мне перколяция.

Беннет молча собирает не поддающиеся расшифровке руны, которые, возможно, являются окончательной теорией перколяции, и отступает в кабинет. В морозном воздухе снаружи ярко светят фонари. Беннет расчищает на столе место, кладет голову и выпускает карандаш. Потом он обсуждает этот вопрос с Софи. Она уходит в кухню к отцу и застревает там надолго. Наконец она возвращается в кабинет, где Беннет все еще не поднял головы со стола. Мне очень жаль, Беннет, говорит она грустно. Мне здесь всех жаль. Мой отец приносит вам извинения, но он просто не может заставить себя вернуться к работе, которая уже сделана. Он уже двадцать лет так. Я не могу вам этого объяснить. Он искренне сожалеет, но не может этого сделать. Но он надеется, что вы будете к нам приходить и дальше. Вы ему нравитесь. Беннет поднимает голову и кивает. Он начинает понимать, что двадцать лет заметок Скалапино никогда не покинут стен этой комнаты. А он вернется на собственный путь и будет публиковать мелкие результаты в великом изобилии.