Дрожь - [68]
Тем же вечером, впервые с того дня, когда он украл полмиллиона злотых, поехал на съемную квартиру. Смотрел на город, переливающийся за окнами такси, и отказывался верить, что все это происходит на самом деле. Люди, машины, трамваи. Столько биографий, мчащихся в разные стороны. И зачем? Таксист не пытался с ним заговаривать. Себастьян дал ему восемьдесят злотых на чай.
Преодолевая на лифте этаж за этажом, старался не смотреть в грязноватое зеркало.
В папке с загранпаспортом нашел аттестат о среднем образовании и сложенный вчетверо лист в клеточку. Круглые завитушки из туши просвечивали сквозь бумагу. Письмо от дедушки. Он помнил, что мать давно отдала ему этот листок. Развернул его и положил ноги на стол. Пробегал глазами по строчкам, ближе к финалу стал вчитываться.
Если же я не доживу, отдай это письмо нашему мальчику и скажи, что дедушка очень его любит и просит иногда вспоминать. И время от времени приходить на кладбище. И пусть помнит о своем отце, пусть знает, что он был хорошим человеком, и не слушает, что о нем будут говорить другие, ведь они не знают. Напоминай ему об этом и передай, что плохие люди лишили его отца, – возможно, когда-нибудь, когда вырастет, он найдет их, хотя пока это никому не удалось.
Целую тебя, прижимаю к сердцу Себуся.
Отложил письмо и закрыл глаза. Спать не хотелось. Выглянул в окно. Верхушка соседней башни и чернота, напирающая на стекло.
«Напоминай ему об этом и передай, что плохие люди лишили его отца».
Он знал об этом с детства. По мере взросления история мало-помалу обрастала подробностями. Папочка в небе, смотрит на него, ему там хорошо, папа погиб, внезапно, в Пёлуново, отца убили, ночью, тело нашел дядя, убийцу не поймали.
«…хотя пока это никому не удалось».
Убитый отец был для него чем-то столь же естественным, как и мать, режущая хлеб. Другого отца он не знал. Другого себе не представлял.
Он вынул из холодильника одиноко стоявшее там пиво и выпил за несколько минут, смотря на город за стеклом. Убрал письмо в карман, взял паспорт и вернулся в отель.
У нее были густые, заплетенные в косу рыжие волосы, и что-то с ней было не так. Он заказал ее впервые. Вроде. Мог и забыть. Нет, точно впервые. Запомнил бы. Они приехали вдвоем, но вторая для него не существовала.
Рыжая проститутка выглядела так, будто неожиданно ворвалась на съемочную площадку. Будто ее случайно вмонтировали в эти гостиничные апартаменты. Жираф уединился с ее напарницей за дверью одной из спален. Она стояла посреди комнаты и ждала.
Себастьян молча ее раздел. Белая кожа и веснушчатые плечи. Волосы пахли чем-то приятным, кокосовым. Он прижимал ее ладони к подушке и старался не смотреть в глаза. Потом вдруг извинился, оделся и сел на край кровати. Заплатил в два раза больше, чем причиталось. Попросил уйти.
Через два дня снова вызвал. Она приехала одна. Жираф то ли спал, то ли его вообще не было. Капли дождя стучали по подоконнику.
– Привет, – сказал он, когда девушка закрыла за собой дверь.
В ответ она лишь улыбнулась и отложила сумочку на стол. Встала посреди комнаты, как в прошлый раз.
– Ты, должно быть, очень не выспался.
Он утвердительно покивал.
– Так заметно?
– Немного.
Он медленно провел рукой по своим волосам и почесал шею.
– Слушай, не сходишь со мной в кино? Заплачу, сколько надо.
Она подняла голову.
– А на что?
– В смысле?
– На что в кино. На какой фильм?
Он сунул руки в карман и тут же вытащил.
– Ты проститутка, которой только что предложили пойти в кино вместо кровати, и еще спрашиваешь, на какой фильм?
– Просто я очень не люблю фильмы про супергероев.
– Значит, не про супергероев.
– А про что?
– Бляха-муха, не знаю. Еще не выбрал. Чего ты прицепилась?
– Просто интересно.
– Тогда просто прекрати. Очуметь можно.
– Невыспавшийся и вдобавок нервный.
– Так что, пойдешь или не пойдешь?
– Пойду. Конечно, пойду.
Они пошли.
Стали встречаться регулярно. Ужинали, пили кофе, гуляли.
Ей было двадцать три года, звали Майей, она получала в университете научную стипендию. Училась на философском. Отец – поляк, мать – немка. В разводе. Майя с шести лет жила в Щецине. В Познань приехала поступать. Любила бусы и итальянскую еду. Не любила жалобы, фильмы про супергероев, а еще людей, которым слишком многое не нравится. Жила с отцом, носила фамилию матери. Считала, что это большое счастье.
– Если бы мать не заупрямилась, я бы представлялась сейчас как Майя Пипеч, – призналась она на прогулке по цитадели. – Майя Эберль, кажется, все же безобиднее.
Чаще всего ели и гуляли. После третьего свидания она перестала брать с него деньги.
– Это очень забавно, – сказала она однажды, когда официант оставил их наедине. – Вот это все.
Он наблюдал, как она приступает к своему карпаччо.
– Послушай, ты бы не хотела заниматься чем-нибудь другим?
– Чем?
– Ну не знаю. Но это, наверное… это не то, чтобы суперприятная работа.
– Зависит от того, как к ней относиться.
– А, то есть можно относиться по-разному?
– Меня это вообще не трогает. Если бы я целыми днями раскладывала товары в супермаркете, в моей личной жизни почти ничего бы не изменилось. – Она посмотрела на тарелку и добавила: – Только питалась бы хуже, наверно.
В сборник произведений современной румынской писательницы Лучии Деметриус (1910), мастера психологической прозы, включены рассказы, отражающие жизнь социалистической Румынии.
"Каждый молодой человек - это Фауст, который не знает себя, и если он продает душу дьяволу, то потому, что еще не постиг, что на этой сделке его одурачат". Эта цитата из романа французского писателя Мишеля Деона "Высший круг" - печальный урок истории юноши, поступившего в американский университет и предпринявшего попытку прорваться в высшее общество, не имея денег и связей. Любовь к богатой бразильянке, ее влиятельные друзья - увы, шаткие ступеньки на пути к мечте. Книга "Высший круг" предназначена для самого широкого круга читателей.
Романом "И восстанет мгла (Восьмидесятые)" автор делает попытку осмысления одного из самых сложных и противоречивых периодов советской эпохи: апогея окончательно победившего социализма и стремительного его крушения. Поиски глубинных истоков жестокости и причин страдания в жизни обычных людей из провинциального городка в сердце великой страны, яркие изображения столкновений мировоззрений, сил и характеров, личных трагедий героев на фоне трагедии коллективной отличаются свойством многомерности: постижение мира детским разумом, попытки понять поток событий, увиденных глазами маленького Алеши Панарова, находят параллели и отражения в мыслях и действиях взрослых — неоднозначных, противоречивых, подчас приводящих на край гибели. Если читатель испытывает потребность переосмыслить, постичь с отступом меру случившегося в восьмидесятых, когда время сглаживает контуры, скрадывает очертания и приглушает яркость впечатлений от событий — эта книга для него.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
Это мир, в котором следят за каждым. Это мир, в котором демократия достигла абсолютной прозрачности. Каждое действие фиксируется, каждое слово записывается, а Система имеет доступ к мыслям и воспоминаниям своих граждан – всё во имя существования самого безопасного общества в истории. Диана Хантер – диссидент, она живет вне сети в обществе, где сеть – это все. И когда ее задерживают по подозрению в терроризме, Хантер погибает на допросе. Но в этом мире люди не умирают по чужой воле, Система не совершает ошибок, и что-то непонятное есть в отчетах о смерти Хантер.
Когда из дома призрения Шейкер-Хайтс при загадочных обстоятельствах исчезают двадцать шесть пожилых пациентов, Линор Бидсман еще не знает, что это первое событие в целой череде невероятных и странных происшествий, которые вскоре потрясут ее жизнь. Среди пропавших была ее прабабушка, некогда знавшая философа Людвига Витгенштейна и всю жизнь пытавшаяся донести до правнучки одну непростую истину: ее мир нереален. Но поиски родственницы – лишь одна из проблем. Психотерапевт Линор с каждым сеансом ведет себя все более пугающе, ее попугай неожиданно обретает дар невероятной говорливости, а вскоре и телевизионную славу, местный магнат вознамерился поглотить весь мир, на работе творится на стоящий бардак, а отношения с боссом, кажется, зашли в тупик.
Нортгемптон, Великобритания. Этот древний город некогда был столицей саксонских королей, подле него прошла последняя битва в Войне Алой и Белой розы, и здесь идет настоящая битва между жизнью и смертью, между временем и людьми. И на фоне этого неравного сражения разворачивается история семьи Верналлов, безумцев и святых, с которыми когда-то говорило небо. На этих страницах можно встретить древних демонов и ангелов с золотой кровью. Странники, проститутки и призраки ходят бок о бок с Оливером Кромвелем, Сэмюэлем Беккетом, Лючией Джойс, дочерью Джеймса Джойса, Буффало Биллом и многими другими реальными и вымышленными персонажами.
В недалеком будущем пациенты реабилитационной клиники Эннет-Хаус и студенты Энфилдской теннисной академии, а также правительственные агенты и члены террористической ячейки ищут мастер-копию «Бесконечной шутки», фильма, который, по слухам, настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, умирает от блаженства. Одна из величайших книг XX века, стоящая наравне с «Улиссом» Джеймса Джойса и «Радугой тяготения» Томаса Пинчона, «Бесконечная шутка» – это одновременно черная комедия и философский роман идей, текст, который обновляет само представление о том, на что способен жанр романа.