Дротнинг - [5]
— Отнесите стол на пепелище вместе с шелком. Я сам его потом сожгу.
Стол тут же утащили. Харальд дошел до середины помоста, посмотрел на лица воинов. Крикнул:
— Этой ночью я допросил волчьих ведьм, околдовавших меня и моего брата Свальда! Две из них — это дочки Гунира, Асвейг и Брегга!
Слова лились легко.
— Колдовством они изменили свои лица, а потом назвались двоюродными сестрами Труди Гунирсдоттир! И жили среди нас, решая, кого бы еще превратить в волков! Теперь они схвачены, но в этих краях есть и другие ведьмы. Так что не доверяйте бабам, которых здесь встретите! Помните — тот, кого укусила крыса, к полнолунию может обернуться волком! Всякий, нашедший на себе след от укуса, пусть придет ко мне!
Люди слушали молча, внимательно. Слова Харальда отражались эхом от частокола, лентой тянущегося по вершине вала.
— А теперь, чтобы никто не опасался шороха в углу, или писка под половицей, мы этих ведьм придушим! Но копьем протыкать их не станем — потому что это не жертва богам, а казнь!
Харальд договорил и оглянулся на Свальда. Брат, уже стоявший на помосте, в трех шагах от него, поймал его взгляд. Тут же отвел глаза, объявил громко, торопливо:
— Начнем с Брегги! Сигурд, тащи сюда мою новую невесту!
Подручный Свальда заволок на помост упиравшуюся Бреггу. Руки у нее были связаны, рот заткнут, как и у прочих ведьм. Свальд, не изменившись в лице, накинул девке на шею кусок веревки.
Через пару мгновений ноги Брегги уже застучали по помосту. А Харальд, глядя на нее, снова ощутил сухую, голодную судорогу, прошедшуюся от горла к животу. В уме мелькнуло — рубануть бы ей лезвием по брюху…
Но нельзя.
Он заставил себя отвернуться. Тут же вспомнил о Сванхильд. Раз Кейлев не прислал к нему человека с весточкой, значит, ей не хуже и не лучше. Перед глазами видением промелькнуло лицо жены — бледное, осунувшееся, окруженное пухом коротеньких золотистых прядей. В довершение ко всему, привиделось, будто сомкнутые веки Сванхильд беспокойно дрогнули.
Харальд нахмурился, глядя в сторону ворот. Подумал угрюмо — убить бы Турле сразу, но ведь сам там был. Однако руку с ножом, занесенную над волчицей, не перехватил, как положено мужу…
— Все! — с явным облегчением бросил брат. И рявкнул, по-прежнему не меняясь в лице: — А теперь займусь новой дротнинг! Сигурд, тащи сюда Труди!
На этот раз Харальд отворачиваться не стал. Уставился на белокурую девку в упор, ощерился, когда та глянула умоляюще. Веревка, затянутая поверх тряпки, которую запихали Труди в рот, подпирала ей щеки, превратив их в два желвака. По ним протянулись дорожки от слез, мокро блестевшие на свету.
А пока Сванхильд бегала в волчьей шкуре, эта ведьма улыбалась без продыху, подумал Харальд. И, пригнув голову, исподлобья глянул на Труди. Девка уже судорожно дергалась в веревочной удавке, концы которой были в руках Свальда.
Пусть радуется быстрой смерти, мелькнуло у него. Наверно, стоило все-таки сжечь ведьм, чтобы сбылось предсказание, которым старшие бабы пугали молодых. Но затягивать с этим делом нельзя. К тому же в крепости была Сванхильд, она могла очнуться, услышать далекие вопли…
Или унюхать запах горелого мяса. Кто его знает, какой теперь у девчонки нюх — после всего, что с ней было?
Харальд вдруг едва заметно ухмыльнулся. Подумал насмешливо — если угадал, то при такой жене уже не прижмешь тайком рабыню. Все учует. Впрочем, к Хели рабынь, лишь бы Сванхильд побыстрей очнулась…
И не испугалась змея, стрельнула у него нехорошая мысль.
Он покосился на правое плечо, тварь тоже повернула к нему голову. В узких просветах между черными разводами, густо расписавшими змеиное туловище и морду, мерцали полустертые нити серебра. В почти человеческих прорезях глаз блеснули серебристо¬голубые радужки, перечеркнутые щелями зрачков…
Ноги Труди тем временем ударили по настилу в последний раз — уже слабо, едва слышно. Свальд для верности подождал еще немного, удерживая обмякшую девку на весу. Потом дал телу упасть. Пинком откатил его к тому краю помоста, где лежал труп Брегги, крикнул, не оборачиваясь:
— Веди Асвейг!
Внизу, перед ступенями, Сигурд шагнул к средней из дочек Гунира, стоявшей вместе с остальными ведьмами в кольце стражников. Потянулся, чтобы ухватить ее за волосы и затащить на помост — но девка вдруг увернулась от его руки. И сама взбежала по ступенькам, оставив Сигурда за спиной. Тут же шагнула к Свальду, вскинув голову.
Торопится вслед за сестрами, подумал Харальд. У этой даже щеки сухие. Из трех дочек Гунира она на поверку оказалась самой крепкой.
Забава очнулась резко, точно в бок кто-то толкнул. И тут же ощутила, как горит левый бок, от ребер до бедра. Как печет ладонь…
Но ей было не до того, чтобы жалеть себя. Первая же мысль уколола страхом — ребенок! Дитятко?
И она, еще толком не открыв глаза, потянулась к животу. Обеими руками, под жарким тяжелым покрывалом, которым была укрыта. Болезненно сморщилась, когда в ладони, обмотанной тканью, от движения заворочалась боль. Потом сморщилась еще сильнее, нащупав широкую повязку, обхватившую тело под рубахой.
Живот по-прежнему был слегка округлым. Таким, каким она его помнила. И Забава, чуть успокоившись, огляделась.
Бесправной сиротой жила Забава в доме у родственников. А потом в один день взяли ее в полон неласковые гости из далеких земель, нартвеги. Выкрали прямо с берега озера, вместе с двоюродной сестрой, Красавой — да и повезли через море, в подарок ярлу Харальду, зверю в человечьей шкуре. Только ярл и сам не знал, что за дар ему достался…
Среди багровых лесов и желто-бурых полей Анадеи просыпаются древние проклятия, восстают из мертвых колдуны забытой эпохи, льется кровь и гибнут люди… Там встретятся двое – девушка из нашего мира и потомок эрни, детей Триры Мстительной. Для нее уготовано пророчество, для него – герцогство. Но сбудется ли пророчество? И уцелеет ли герцогство? Настанет день, и все падет на весы, и лишь воля двоих решит судьбу этого мира.
Рабыней привезли славянку Забаву к ярлу Харальду. Он дал ей свободу, семью, собрался жениться… но доживет ли невеста до свадьбы? И как сложится ее судьба в чужих краях, в суровом Нартвегре?
Среди багровых лесов и желто-бурых полей Анадеи просыпаются древние проклятия, восстают из мертвых колдуны забытой эпохи, льется кровь и гибнут люди: Там встретятся двое - девушка из нашего мира и потомок эрни, детей Триры Мстительной. Для нее уготовано пророчество, для него - герцогство. Но сбудется ли пророчество? И уцелеет ли герцогство? Настанет день, и все падет на весы, и лишь воля двоих решит судьбу этого мира.Продолжение "Четырнадцатой дочери".
Главный герой Серега, в силу ряда необычных обстоятельств оказавшись в средневековом мире, окунается в гущу невиданных ранее событий, которые не только оттачивают его ум, но и закаляют дух и тело. Он становится рыцарем, герцогом, и в этом качестве побеждает много врагов, в том числе нечистую силу, становится защитником обиженных и обездоленных. И конечно же рядом с ним несравненная леди-рыцарь Клотильда, баронесса Дю Персиваль.
Рабыней привезли славянку Забаву к ярлу Харальду, вместе с красавицей сестрой. Но выбрал он ее. Однако над головой Забавы вновь сгущаются тучи. Спасет ли ее любовь Харальда-чужанина, которого называют зверем в человечьей шкуре? Или погубит?
Исследователь кибернетики Александр Литвинов после пережитой аварии загадочным образом сеет смерть вокруг себя… В надежде на спасение от этого проклятья он отправляется в Америку, но там попадает в сети таинственной организации, собирающей ученых со всего мира. Открыв в себе способности к телепатии, Литвинов вынужден убивать по приказу невидимых кукловодов. Но однажды он получает «заказ» на своего собственного внука… Тогда, не выполнив задания, Литвинов сам становится мишенью. И с этого момента начинается его путь борьбы.
Может ли что-то хорошее начаться со взаимного изнасилования, какую бы форму оно при этом ни принимало? Если оно, к тому же, еще и очень и очень осложняет жизнь обоим участникам, так и не сумевшим друг друга понять и считающими лишь себя стороной пострадавшей. Амазонка из отряда миротворок с блоком на убийство умеет лишь выживать и уклоняться от боя. Злостный штрафник со Стенда умеет лишь драться, в том числе и словами. На Стенде постоянный бой – вообще норма жизни. Впрочем, оказавшаяся вне закона амазонка быстро обнаружила, что и в цивилизованном мире дела обстоят точно так же. Примечания автора: Стенд (местное название – Площадка-для-игр) – планета дилонгеров, изменяющих мир при помощи звука.
Демон терпеть не может все эти человеческие праздники, а Рождество — так особенно. И не устает об этом напоминать — если его Ангел вдруг подзабыл. Примечания автора: С огромными уважением и любовью к Праттчету и Гейману.
Короткие байки о разнообразных науках, обучении и изобретательстве вообще, взаимоотношениях преподавателей и студентов, родителей и детей, звезд и планет, жизни и смерти, а так же проблемах выживания и любви. Вполне возможно, что придется упомянуть и о космосе и капусте (про королей не уверена).
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.
3-я книга цикла "Зов Хайгарда" С последних событий минул всего один день, но на протяжении которого Норлан начал крупномасштабную подготовку к дальнейшей прокачке своего персонажа. Важным пунктом сей басни - что такое магия и с чем её едят, и съедобна ли она вообще. Вот только вместо размеренной прокачки, как уже завелось, что-то опять пошло не совсем так, как планировалось изначально.
Ярл Свальд и не собирался выбирать между наложницей и красавицей-невестой. Его, по мнению ярла, должно было хватить на всех. Но Неждана решила иначе, а конунг Харальд неожиданно взял её под свою защиту. И что-то неладное творится с красавицей-невестой ярла Свальда, дочкой конунга Гунира...
И вот отгремела свадьба, Забава стала честной женой ярла Харальда. Теперь у них началась тихая семейная жизнь… но может ли жизнь с сыном Ермунгарда быть по-настоящему тихой? Спокойной?