Древняя Русь: наследие в слове. Добро и Зло - [61]
Если задуматься о значении тех же слов, пользуясь лишь русскими диалектными словарями, получилась бы следующая картина. В «Словаре русских народных говоров» прилагательных и глаголов, образованных с помощью наших префиксов, довольно много, однако существительных — увы! — почти нет. Да и распределяются они интересно. Образований от благо- нет вовсе, от добро- всего три (доброрадство, доброумие, доброхот — книжного происхождения, но в необычном значении), а со словом зло- образований множество, в том числе и существительных, и все они отрицательного свойства, связаны с поведением человека в его действиях — зловредство, злонырство, злочасье... Корни говорят сами за себя, и добавление префикса ничего не изменяет. В народном сознании «злое дело» сохраняет все признаки отрицательности, тогда как «злая мысль» никак не явлена.
Для книжника неприемлемы «злые» мысли, простой народ не одобряет «злые» дела.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДУША И ЛИЧНОСТЬ
Душа — идея и жизнь не стережет, она её тратит.
Андрей Платонов
Античное представление о душе хорошо изучено, в частности, по текстам Гомера (Рюше 1930).
Душа в жизни героев «Илиады» и «Одиссеи» не играет никакой роли, но психической силой жизни она выступает здесь в различных своих формах — аффективной, волевой или мыслительной. В душе коренятся: гнев, мужество, любовь и ненависть, дружелюбие и враждебность, печаль и скорбь, удивление и восхищение, стыд и страх, ужас и надежда, сострадание и жалость; в ней содержатся воля и внутреннее побуждение к действию, соображение и сомнение, а также воспоминание, мудрость и суждение. Слово душа Гомер использует также для выражения задумчивости, настроения и характера. Есть всеобщая жизненная сила, распространенная по всему телу, более всего связанная с грудью, указанием на которую иногда заменяется и сама душа для выражения всех указанных чувств и ощущений. Также сердце, расположенное в груди, метонимическим напряжением мысли предстает вместилищем чувств, особенно эмоций. Такого рода «душа» пробуждается путем насыщения кровью, поэтому в мертвом теле, которое лишено крови, нет и души.
Все выделенные слова являются ключевыми в определении души, мы неоднократно будем к ним возвращаться.
Греческие слова ψυχή и θυμός совпадают в силу того, что воплощенные в них силы обитают в теле, действуют равным образом, например, связаны с кровью, истекают из ран или воспаряют в дыхании. Этимология слова ψυχή выразительна — это дыхание; θυμός дан как всеобщий принцип жизненной силы, как животная жизнь со страстями, тогда как ψυχή — силы душевные, осуществление жизни, ибо без нее наступает смерть. Так Гомер выражает древнейшее представление о «двух душах» — о духе и крови, что находит свое выражение и в некоторых текстах Библии. В трудах других античных авторов находим то же представление о душе как жизненном принципе, непременно связанном с кровью: жизненная сила заключена в тепле, в органическом и душевном. Значение крови как носителя жизненной энергии понятно и в Ветхом Завете, тогда как Новый Завет для обозначения живого человека использует сочетание «плоть и кровь» σαρξ και αιμα, что соответствует древнееврейскому выражению, обозначавшему всякое живое существо грубым указанием на «мясо». У христиан дух уже становится Духом и по-новому определяет соотношение жизненных сил человека. В новозаветном христианстве Логос как воплощение Бога αρχίτυπον уже напрямую соотносится с идеей Духа, а не души. Это именно идея, а не «вещь», тогда как душа все-таки «вещна». Душе даны страсть и мощь — интенсивность бытия, совмещенная в чувстве и в созерцании (Ильин, 6, кн. 2).
Воспарение духом, сменившее истекание крови, становится основным представлением в дальнейшем развитии идеи «души». Кровь истекает в землю, вздох возносится к небесам. Водная и воздушная стихии несоединимы еще и потому, что соотносятся с двумя другими, столь же почитаемыми свойствами природных сил: с землей и огнем. Отметим славянское представление о крещении, то есть освящении души духом: корень крѣсъ в глаголе крѣсити означает высекание огненной искры (в воздушной среде), тогда как западное христианство предпочитает говорить об окунании в воду (baptisma). Воскрешение происходит в огне — такова установка новой веры, с которой не всегда согласится язычник, для которого кровь остается важной составляющей «души».
